Вперив взгляд в матовую черноту ночи, Сергей застыл у окна. Он вновь чувствовал себя внутри системы. Системы, которая порождает таких циничных чудовищ, как Ракитин. Тех, для кого при достижении цели не существует никаких норм морали и нравственности. Давно забытое чувство… Впрочем, раньше он и сам не заморачивался в выборе средств при выполнении заданий, оставляя за собой шлейф боли и пустоты. Он убивал и не чувствовал никакой вины; наводил ствол пистолета, смотрел в помутневшие от страха глаза, нажимал на курок. Погашенный глушителем звук, отдача от выстрела, запах пороховой гари – дело сделано. И ничего уже не изменишь, не искупишь, и теперь ему приходится жить с этим. Всё произошедшее за последний месяц напрочь сломало с трудом выстроенную размеренную жизнь. Человек из прошлого грубо и дерзко вмешался в его судьбу.
Заворочался ключ в замке. Велихов прикрыл створку окна и повернулся к двери. Держа в руках поднос с ужином, в комнату боком протиснулся один из охранников. Сергей молча наблюдал за ним, не преминув отметить, что второй стоит в дверном проёме с пистолетом наизготовку – чётко соблюдают инструкцию. Вошедший аккуратно поставил поднос на стол, попятился к выходу, вышел в коридор и захлопнул дверь. Сергей подошел и, не присаживаясь, уставился на поднос. Есть не хотелось, несмотря на то что кроме пары глотков пива в его желудке с утра ничего не побывало. Натюрморт – гречка, две котлеты, тонко нарезанный кружками огурец на отдельной тарелке, три кусочка хлеба и стакан компота – вызвал лёгкую улыбку. Где-то очень глубоко внутри колыхнулись воспоминания: школьная столовая, затем армейская – практически всегда один и тот же ассортимент. Слегка наклонившись, он втянул носом воздух: а ничего, может и вкусно… Запах котлет пробудил аппетит, в животе заурчало, и Сергей быстро устроился за столом. Котлетки оказались нежными и сочными, не в пример давним, из его юности: те были жирные сухари, перемешанные с жилистым фаршем, и резко пахли чесноком. Кто-то из поваров поведал ему, что чеснок добавляли в больших количествах, чтобы скрыть запах несвежего мяса. Рассыпчатая гречка, пропитанная сытной мясной подливкой, даже на вид отличалась от советской, общепитовский. Сергей вооружился ложкой – единственным столовым прибором на подносе, – и быстро принялся за ужин. По привычке, возникшей ещё в далёком детстве, когда они с братом наперегонки уплетали еду с одной сковороды, он менее чем за минуту очистил стоящие на подносе тарелки, облизал