Вероника Андреевна поправила свою кофту, которой укрыла поверх тонкого больничного покрывала плечи правнучки, и тихонечко погладила девушку по коротко, по нынешней моде, стриженной голове. Хорошая кофта, мягкая, уютная, из очень дорогого импортного кашемира, внуки подарили. Маленькая Настенька в нее любила заворачиваться. «Баба, тобой пахнет! Буду в ней спать!»
Спи, птенчик… Баба подежурит, поухаживает.
Вероника Андреевна подошла к детской кроватке в другом углу палаты и склонилась над спящей праправнучкой. Острая игла боли вонзилась в бок – почему так несправедливо, Господи? За что детю невинному муки такие? Она, старуха, уже под сто лет, все живет и живет, здоровье всем на зависть, даже с телевидения приезжали, передачу снимали о ней как о феномене. А зачем ей тот феномен? Зачем жить? Отжила уже свое бывшая дворянская дочь, «контрреволюционный элемент», ссыльная поселенка, жена колхозного тракториста, мать, бабушка, прабабушка.
«Да забрал бы кто все то здоровье, что осталось, – с тоской подумала старая женщина, бессильно опираясь лбом о сложенные на спинку кроватки сильные морщинистые руки. – Все б ребенку отдала, ни секунды бы не пожалела…»
– Ишь, хитрая! – раздался незнакомый скрипучий и высокий, мультяшный какой-то, голосок в темноте. – Дай вам боже, что нам негоже! За так даже кошки не родятся, а тебе остаток стариковский на молодую жизнь поменять? А не много хочешь?
– Ты кто? – Вероника Андреевна попыталась открыть глаза, но темнота не исчезла. Только мерзкое хихиканье стало громче и ближе. – Сгинь, сила нечистая!
– Почище некоторых, – обиделся голос, но все равно продолжил после паузы: – Хочеш-шь сделку, старая? Только на моих условиях!
– На каких твоих условиях? – баба Ника уже пришла в себя, как обычно, быстро сориентировалась… попыталась. Когда вокруг темно и не чувствуешь собственного тела – трудное это занятие.
– Твой остаток слишком мал, чтоб за внучку заплатить. Но можешь отработать… жизнь за жизнь. А раз мои условия – то за одного ребенка я четверых возьму!
– Каких еще четверых?! – напряглась Вероника Андреевна. – Ты что предлагаешь, вражина?! Чтоб моей кровинке жизнь другими смертями покупать?!
– Тьфу, дура старая, – снова обиделся голос. – Но принципиальная, надо же. Это хорошо… Значит, так. Спасешь четыре жизни, сбережешь род, вернешь имя и дворянство… а чтоб не обзывалась, еще и пятую жизнь тебе в нагрузку – только ту сама отыщи! Тогда внучка твоя здорова будет. А не справишься… значит, не судьба ей выжить. Согласна?
– Согласна, – без тени сомнения ответила старая женщина. Сон, не сон… чистый, нечистый… какая разница. Она б и наяву согласилась. – Говори, кого спасать.
– А сама увидишь, – захихикал