Влажное полотенце на лбу дарит приятный холодок и легкий обезболивающий эффект.
Сна нет и в помине, зато в голове беспорядочный рой имеющих смысл вопросов: «Что со мной произошло? Что стало причиной тому, что я лежу посреди ночи с широко распахнутыми в темный потолок глазами и головной болью в придачу?»
Предшествующий день разворачивается передо мной, как медленно прокрученная кинолента. Сцена на школьном дворе. Мой Эбенэр в обличии молодого бога, спустившегося с Олимпа и натянувшего в соответствии с духом времени джинсы и кроссовки, и маленькая стайка юных богинь, наперебой поющих для него одного сладостные речи.
Моя разочарованность, ревность, желание запустить во всю группку большим булыжником или просто не видеть происходящего. Безрассудная, глупая, но все же мелькнувшая мысль: «Да как он мог? Как все они могли?»
Эти горькие, черные эмоции, к счастью, не возвращаются. Но я прекрасно помню прочерченный ими след интенсивной боли в душе. И этого уже достаточно.
Стоп! Я так не хочу!
Все во мне холодеет от представления о том, какие образы может производить сейчас мой боковой экран. Я не хочу, чтобы следствием этих в горечи и глупой обиде произведенных образов стали другие ситуации в моей жизни, неизбежно ведущие к следующим соответственно мрачным эмоциям. Я ни в коем случае не хочу попасть в этот самовоспроизводящийся заколдованный круг недовольства и разочарований.
«С чего, собственно, все началось? Как меня угораздило?»
Какими ветрами занесло в мою голову большую, как дом, глупость и ничем не обоснованное ожидание, выражаемые мыслью: «Мой Эбенэр»?
Возможно, волей случая я оказалось первой из всей школы, кто познакомился с новоприбывшим из другого города, а может и государства, новым преподавателем истории. Да, его неординарность, если не сказать странность, внешность, взгляд, голос действительно оказывают на меня невиданное до сих пор влияние. Очень волнующее и приятное влияние, важно отметить. В конце концов, этому мужчине я благодарна за связанные с ним эротические фантазии и мой самый первый в жизни оргазм.
И даже за первое познание мною чувства ревности низкий ему и трем школьницам поклон. И это не сарказм. Я знала лишь из книг о страстной ревности. И по рассказам Эммы о ревности к ее младшему брату. Рождения моего братишки я очень ждала. Маленькой девочкой добровольно отказывалась от мороженого, чтобы сэкономить якобы недостающие деньги и «купить братика». Лишь годы спустя узнала, что это был гарантированно работающий аргумент, чтобы уберечь меня и маму от моей ангины. Я так любила этого малыша, что никакая ревность по поводу несоразмерно повышенного внимания родителей к нему и повышенных