– Пошел ты! Пошли, нам надо уходить.
Андрей вскочил со стула и набросился на Алину, закрыв своим телом Васю, сидевшего за столом.
– Вот его не трогай. Ты можешь собирать манатки из мусорного бака и валить на все четыре стороны, если хочешь, убей себя. Но мальчика заберут органы опеки, а не ты.
Андрей мог наплевать на все это, но так было неправильно. По крайней мере, так Нина бы не поступила. Мальчик, скорее всего, заболел бы чем-нибудь, а потом сдох, как собака возле забора или на помойке на руках мамаши.
– А ну отдай мне его. Вася, иди ко мне, Вася! – кричала она уже во всю глотку, словно собиралась убивать. Ее глаза вылезали из орбит. – Иди сюда. Кому я говорю?
– Васек, лучше сиди, – Андрей двинулся в ее сторону, сделав один шаг. Справиться с этой больной женщиной он мог. – Ты ведь хочешь спать в теплой кровати, есть нормальную еду? – он смотрел на Алину, но разговаривал с Васей. – Там будет лучше, чем с ней. Поверь мне.
– Да пошел ты!
Алина резко толкнула его в бок. Андрей не ожидал. Схватила нож со стола, которым совсем недавно Андрей резал для мальчика хлеб, и вонзила нож прямо в живот. Острая боль пронзила. Он ничего не успел сделать, как упал на колени. Боль с каждым ударом сердца пульсировала. Андрей прижал, обхватив рану двумя руками с двух сторон и не став вытаскивать нож, хотя ему хотелось вытащить его и вонзить тупой дуре прямо в глаз, отправив ее на тот свет почти сразу.
Андрей чувствовал теплую кровь, как та сочилась сквозь пальцы, как она капала на пол. Алина протерла рукоятку ножа тряпкой, и Андрей схватил ее окровавленными руками за кисть. Та лишь отдернула руку, хватая сына за ворот.
– Прошу, нет. Нет, – страх и боль бились на равных.
Она просто улыбнулась ему, таща сына.
– Ты, ты, ты… не понимаешь, что творишь… как же больно! – взвыл Андрей. – Вызови скорую, прошу, скорую! – Андрей завалился на бок и рухнул, боль становилась сильнее. Казалось, что кишка пробита, и возможно, так оно и было, и сейчас вся его пища выходит из кишечника.
– Сдохни! – яростный голос доносился из прихожей.
Алина схватила обувь в коридоре и дала сыну надеть кроссовки. Ее сердце бешено колотилось, ей казалось, что сейчас приедет полиция и задержит ее. Каким-то образом узнают об этом, но ничего подобного не было. Все было тихо, и ей надо как можно скорее выбраться отсюда, пока никто не увидел.
Ей глубоко было плевать на Андрея. Никто не смел трогать Васю. Это ее сын и точка.
Руки Алины не дрожали, словно она была хладнокровной убийцей. И ей хотелось, чтобы он умер, ведь было даже правильно, такие как он должны умереть.
– Мама! Мама! Я не хочу снова идти на улицу.