– Бабушка говорила, что да. У нее висел в квартире их с дедом портрет, и фотографии она увеличила, тоже всюду расставила и повесила. Он родственник того Скалона, Василия Юрьевича. Ну, того, который издавал газету «Земство». Дед тоже носил усы и бородку. Я однажды попробовал отрастить, и вправду получился вылитый дед, но с ними мороки много, и я все сбрил.
Он поднялся, легко, как пушинку, подхватил ее на руки и унес в спальню.
И все повторилось. Сколько он ни старался, как бы нежно ни подводил ее к заветной грани, она замирала и отказывалась следовать за ним дальше.
– Ты зажимаешься! – возмущался Никита.
– Да, зажимаюсь, – соглашалась Нина.
Он уложил ее на спину, навис над ней, заглянул в лицо.
– Ну, скажи мне, чего ты боишься?
– Отстань. Это невозможно объяснить. Я уже говорила: боюсь потерять контроль.
– И что будет, если ты потеряешь контроль?
– Не знаю, – устало вздохнула Нина. – До сих пор никогда не теряла.
– Может, стоит попробовать?
– Не стоит. Это ты у нас предприимчивый… На яхте вон плаваешь. Бизнесом занимаешься. А я… не знаю. У меня столько всего в жизни было… Я слишком долго боролась за выживание. И теперь… не люблю рисковать. А это… Можешь надо мной смеяться, но, мне кажется, это похоже на смерть.
– Я не буду над тобой смеяться. Англичане в Викторианскую эпоху называли оргазм смертью. И у французов есть такое выражение: petite morte – «маленькая смерть». – Никита нежно провел губами по ее губам. – Но это не значит, что не стоит попробовать. Я не дам тебе умереть.
Но Нина была непреклонна.
– Прошу тебя, я устала. Мне надо выспаться.
Он тяжело вздохнул и встал.
– Ладно, до завтра.
Глава 6
На следующий день ярко светило солнце, как будто и не было накануне никакого дождя. Никита, верный своему слову, с утра пораньше сгонял на машине в город, разбудил хозяина прокатной конторы и привез Нине велосипед. После завтрака, как она ни отнекивалась, он вывел ее из дому и начал застегивать на ней весьма профессиональные на вид налокотники и наколенники.
– Что это еще за колодки? – нахмурилась она.
– Это чтобы предохранить тебя от травм.
– Они мне будут велики, – ворчала Нина.
– Они регулируются, – ответил Никита, наклонившись, чтобы застегнуть наколенник.
– Это ты мне мстишь за вчерашнее, да? – спросила она жалобно. – Наказываешь?
– Да, – прорычал Никита, скроив зверскую физиономию, – моя месть будет страшной! – и усадил ее на машину.
Ему было забавно наблюдать, как Нина чисто по-бабьи взвизгивает, чувствуя, что теряет равновесие.
– Почему женщины первым долгом начинают кричать, когда им страшно?
– Заглушают свой страх, – тут же нашлась она с ответом.
– Понятно. А с ним что делать?
Кузя разволновался: он оглушительно лаял и лез прямо под колеса.
Нина