Какая умница! Тарелка, что светило,
сияет…
жир не надо отмывать.
Лизок, а талия твоя чуть округлилась…
Да ты никак,
подружка, ждёшь щенят?
Эх… Лизка, Лизка,
как все бабы, счастье ищешь.
Сбежал к другой твой ухажёр, поди.
На землю не ложись, не тёплы ночи нынче,
моей кровати хватит на двоих.
Лизунь, прошу тебя скромнее развлекайся,
в лицо-то с поцелуями не лезь,
давай-ка я тебя с шампунем искупаю
и причешу свалявшуюся шерсть.
Истинная радость
Как никогда, хорош сегодня вечер…
Опустошён бокал с вишнёвым морсом;
в квартире тишь… И кажется навечно
тетрадь прилипла к скатерти вискозной.
Года и дни плывут передо мною:
то сладостью томя, то больно раня…
Я, в прошлом основательно не роюсь,
упрёками не обижаю память.
Не требую событий давних точность,
не мучаю излишним самомненьем.
Жаль многое, о чём сказала б в строчках,
без ведома дотла истёрло время.
Я не скачу по белым клеткам лихо…
Мне догонять соперника не надо;
строку украсив не избитой рифмой,
я ощущаю истинную радость.
Не дай мне, Господи…
Не дай мне, Господи,
погрязнуть в море лжи,
с нечистой совестью
дни на земле дожить.
Дай сил быть стойкою,
когда внутри надлом,
стенаньем, ойканьем
не заполняй мой дом.
Душе израненной
не дай окаменеть,
о слове праведном
когда-то пожалеть.
Не дай проклятиям
из уст моих слететь
тому, чей в слове яд
напоминает плеть.
И пусть развалится
из зла меж нас стена,
добра и благостей
подай ему сполна.
Я время стираю с сокровищ…
С вопросом:
«И… где та девчонка-коза»?
— взбираюсь по лестнице шаткой,
ступив на чердак, тихо: «Здравствуй», — сказав,
брожу по родимым пенатам.
Трон \бывший\ фанерную стать изогнул,
пыль слоем в моём королевстве;
на корточки сев, открываю баул,
служивший ларцом для наследства.
Бесценны… флакон от духов дорогих,
свисток /оленёнок пятнистый/,
конфетные фанты, кусочки фольги,
открытки любимых артистов.
Себя вспоминая, забыв про часы,
в ряд прошлое бережно строя,
слёз не вытирая, платком носовым
я время стираю с сокровищ…
Во мне живёт не только
кроткий агнец…