– И я! – подхватила Лина, до этого мужественно молчавшая.
Макс остановился, и мы с сестрой буквально повалились на снег.
– Вставайте! Живо! – прогремел он. – С лихорадкой вам не дойти.
Он так бросал «вам», словно с ним ничто подобное не могло произойти. Макс был прав: лежа на снегу, я не чувствовала холода, но это было обманчивым ощущением. Еще чуть-чуть – и мы начнем трястись. Я встала и подняла Лину. В желудке предательски заурчало. Подойдя к нам, Макс протянул воду. Всю дорогу мы останавливались только попить, один раз перекусили оставшимся шоколадом, потом он набирал снега, и мы двигались дальше. Бутылка была полной и теплой. Я отпила. До этой минуты остановки были очень короткими, что мы не успевали перекинуться и парой слов, переводя дыхание и бросаясь вдогонку за Максом. Сейчас же он дал нам время отдохнуть. Мы устроились на поваленном дереве. Лина убежала за кусты, которых тоже становилось все меньше. Я же воспользовалась моментом, чтобы задать мучившие меня вопросы. Их было много, пришлось решить, о чем спросить первым.
– Макс! – окликнула его я. Он выгнул бровь.
– А как ты… хм-м… – замялась я, – делаешь огонь?
Он молча посмотрел на свои руки. Как же хотелось узнать, о чем он думает! Я тоже разглядывала его руки, ожидая, что на них появится язычок пламени. Тишина затянулась; сначала было неловко, потом неловкость прошла, и я уже ушла в свои мысли, когда он все же ответил:
– Просто. Не думал об этом, пока ты не спросила. Огонь во мне. Не угасает никогда. Стоит мне пожелать, и он проявит себя так, как я того захочу, – сказал Макс, продолжая смотреть на свои ладони. – Или не захочу, – добавил он, помолчав.
От его ответа понятнее не стало, только вопросов прибавилось. Я вспомнила небольшой отряд, который видела вчера.
– А на вашей земле все могут управлять огнем? – как можно осторожнее спросила я. Макс оторвался от своих рук и, прищурившись, посмотрел на меня. Что-то мне подсказывало, что не стоит говорить ему о встреченных нами людях. Я молча смотрела на него самым невинным взглядом, на который была способна.
– Нет, не все.
– Тогда, как ты можешь?
– Я не говорил, что другие не могут.
Я посмотрела на него в недоумении, и он принялся объяснять:
– У всех есть сила. У кого-то ее больше, у кого-то меньше. У многих ее практически нет. Самые ценные – лекари; например, Валери врачует руками.
– У меня мама врач, – зачем-то сказала я. Сердце защемило при мысли о том, как мама переживает из-за нашей пропажи.
Макс с интересом посмотрел на меня.
– Тоже целитель?
– Нет. Она хирург. Лечит скальпелем и нитками.
– Нитками? Портниха?
– Нет! – Я засмеялась. – Но она тоже шьет. Понимаешь, в моем мире нет таких сил, как в твоем, и когда болезнь внутри, она… эм-м… Мама делает надрез там, где ближе всего к болезни, убирает её и зашивает.
Теперь он удивлённо смотрел на меня.
– Она жестока, раз может причинить