Эти и многие другие вопросы не давали Авантюрину покоя. Он стал очень плохо спать: вместо тяжелых, полуобморочных снов пришли другие, полные тревожных картинок.
Вот Совет догадывается, куда делся Авантюрин. Но наказывают почему-то не отца. Связанная мать плачет, а старейшины решают её казнить.
Хвала Природе, до сцены убийства Авантюрин всегда просыпался. Весь в поту, с мольбами о помиловании на устах и мокрым от слёз лицом.
В других снах ему удавалось вернуться домой, но отец с позором изгонял его из семьи. Неудавшаяся невеста Агара с хохотом смотрела, как Авантюрин уходит в лес, и желала ему там умереть, попав в сеть какому-нибудь пауку покрупнее.
Как бы то ни было, хоть кошмары происходили только в его голове, предельно ясно: прежняя жизнь кончена. Он не сможет просто так вернуться домой и сделать вид, что ничего не случилось.
От этого неопределенность и молчание Горана тяготили вдвойне.
– Куда ты несешь меня?
Авантюрин пытался сделать свой голос грозным и требовательным, но вышел только жалкий писк. Заданный уже в тысячный раз вопрос вдруг оказал эффект.
Клетка перестала раскачиваться в такт шагам. Горан тяжело вздохнул и спросил:
– Если я тебе отвечу, ты перестанешь буянить и донимать меня?
Не веря своим ушам, пленник осторожно кивнул.
– Мы идём в королевский дворец. Был бы ты обычным эльфом, я бы продал тебя на базаре. Но ты эмпат, и за тебя дорого дадут Особые королевские.
– И что потом?
– Потом ты расскажешь им, где находится Колыбель. И тогда война будет окончена.
– Какая война? И что такое Колыбель?
Горан усмехнулся.
– Хорошая попытка. Но я тебе очень не рекомендую прикидываться дурачком перед особистами – эти ребята не любят шутить. А методы их работы тебе сильно не понравятся. В сравнении с тем, что они будут делать, то, что ты пережил во время связи со мной, покажется тебе детским лепетом.
– Но я правда не знаю, что такое Колыбель!
– Ну да. А моя жена – святая невинность.
Устыдившись, что выдал что-то личное, Горан схватил клетку и пошёл дальше. Но даже его шаги выдавали, как он сердит. Авантюрину стало не по себе – ведь он стал невольным свидетелем очень многих унизительных сцен. Мало того что вряд ли их было приятно проживать – знать, что кто-то всё это видел, наверное, ещё хуже.
– Мне жаль.
Горан остановился и резко опустил свою ношу на землю. Авантюрин не успел сориентироваться, и его сильно приложило о прутья.
– Чего тебе жаль? Да ты и понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти.
– Ну… кое-что в несчастливых браках я понимаю.
Горан громко хмыкнул.
– Ну да, конечно. Эльф, эмпат – и знаток неудачных отношений. Пытаешься вызвать у меня сочувствие? Не выйдет, я слишком много о вас знаю. Больше, чем ты можешь представить.
Авантюрин молчал. Эльфы ушли из этого мира почти тысячу лет назад. Неужели у людей бывает настолько долгая память?