– Но как понять, чего я хочу?
– Ты просто живи с открытым сердцем и поступай как надо. После школы отправляйся в колледж. И доверяй своим друзьям.
– Кейт я доверяю.
– Значит, расскажешь ей правду?
– А можно я просто вам пообещаю…
– Кто-то из нас двоих ей расскажет, Талли. Надеюсь, что все-таки ты.
Талли сделала глубокий вдох, медленно выдохнула. Как можно рассказать Кейт правду? Все ее инстинкты восставали против этого шага, но выбора не было – она хотела, чтобы миссис Маларки ей гордилась.
– Ладно.
– Отлично. Тогда увидимся завтра за ужином. Приходи в пять. Это твой шанс начать с чистого листа.
Тем вечером Талли переодевалась раза четыре, пытаясь подобрать идеально подходящий к случаю наряд. Когда она наконец собралась, время уже настолько поджимало, что пришлось бежать бегом – через дорогу и вверх по пригорку.
Дверь открыла мама Кейт. На ней были фиолетовые брюки клеш из габардина и полосатый свитер с треугольным вырезом и широченными рукавами. Улыбнувшись, она сказала:
– Предупреждаю, у нас тут гвалт и сумбур.
– Обожаю гвалт и сумбур, – ответила Талли.
– Значит, впишешься без труда.
Обняв Талли за плечи, она отвела ее в гостиную, где на зеленом мохнатом ковролине среди бежевых стен стояли вишнево-красный диван и уютное черное кресло. Иисусу в золоченой рамке, висевшему на стене, составлял компанию лишь Элвис, а вот на телевизоре громоздились десятки семейных снимков. Талли тут же вспомнился телевизор в собственном доме, заставленный пепельницами, заваленный пачками сигарет – и без единой фотографии.
– Бад, – обратилась миссис Маларки к крупному темноволосому мужчине, сидевшему в кресле. – Это Талли Харт, наша соседка.
Мистер Маларки поставил свой стакан на столик и улыбнулся ей.
– Так-так, значит, это о тебе мы столько слышали? Рады, что ты зашла, Талли.
– И я рада.
Миссис Маларки похлопала ее по плечу.
– Ужинать будем в шесть. Кейти у себя наверху, дверь возле лестницы. Вам двоим, девочки, наверняка есть о чем поболтать.
Талли поняла намек и лишь кивнула, не сумев совладать с голосом. Оказавшись в этом уютном доме, наполненном ароматами готовки, рядом с лучшей мамой на свете, она вдруг осознала, что не сможет со всем этим расстаться, что не вынесет, если ей здесь перестанут быть рады.
– Я больше никогда ей не совру, – пообещала она.
– Молодец. А теперь иди.
Напутственно улыбнувшись ей, миссис Маларки вернулась в гостиную.
Мистер Маларки обнял жену, притянул ее к себе и усадил в кресло. Они тут же склонили головы, прижались друг к другу.
Талли,