«Боже мой, – думал Брагин, – как часто мы считаем себя хозяевами своей жизни, своей судьбы, научной карьеры, но приходит любовь, всесильная и безумная, смешивающая все на корню, когда уже сам не понимаешь до конца, где твое счастье, а где твое несчастье… Является ли любовное счастье продолжением твоего семейного несчастья, развороченного быта и бытия, или твои бытовые несчастья являются продолжением счастья сжимать в объятьях эту чудную гибкую змейку, сомневаясь во всем – поцелует ли тебя змейка или укусит? – только все равно нет без этой змейки ни жизни, ни творческой удачи, ничего доброго и удивительного на свете… Боже мой, какой ты странный и нелепый гость на этой зеленой планете, когда сам на стыке своего личного счастья и несчастья, приносишь несчастье близким и родным, вроде бы хочешь изо всех сил сделать счастливой единственное и самое желанное в мире существо по имени Лера, – и уже сомневаешься, сделаешь ли ее счастливой, раз ее счастье будет покоиться на несчастье твоих жены и детей, на несчастье ее бывшего жениха… – он улыбнулся мысленно. – И даже на несчастье ее бойфренда… Но все мы ходим под Богом, не зная, что Он нам уготовит завтра, какие такие счастье и несчастье… И все же ради мига любви можно сказать: пусть они будут крохи несчастья, если сегодня вдруг, по сути, ни за что, выпало счастье, любить любимое дорогое, самое желанное существо в мире, обнимать его… Пусть временный гость я на планете, но ведь случилась любовь моя, но ведь влюбился, и даже назло всем обстоятельствам, всем злым мистралям тоски и разлуки влюбил в себя… Значит, ходя под Богом, зная свою временную участь, есть шанс еще что-то сотворить эдакое, чтобы Господа не разочаровать в том, что он способствовал появлению твоего, появлению ее на свет божий…»
– Лучше бы нам с тобой не просыпаться… – голосок ее журчал чистейшим ручейком и падал каждой своей живительной капелькой на сердце Брагина. – Или вовремя проснуться и очухаться – это тоже знак?..
Немного подумав, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки, он ответил тихо и спокойно:
– Лучше вовремя проснуться и очухаться… И вообще… – Он хотел сказать «и оценить степень опасности»», но благоразумно промолчал. – И вообще, утро вечера мудренее…
Подумал про себя: «Когда она уснет, я прочитаю, какая там информация записана на флэшках… Впрочем, утро вечера мудренее… На ночь Лермонтова читают, а не зловредные случайные флэшки». Прилег на свое ложе и выключил светильник над своей головой, когда она потушила свет своей лампочки.
Глава 8
Они долго молчали, думая каждый о своем. Ушли, растворились