Это было типично деревенское жилье. На стенах пестрели репродукции из «Огонька». В углу притаился телевизор с мутной линзой. Стол был накрыт выцветшей голубоватой клеенкой. Над моим изголовьем висел портрет Юлиуса Фучика. Между стульями прогуливалась кошка. Двигалась она беззвучно, как в мультипликационном фильме…
– А где мои брюки? – спрашиваю.
– Вера тебя раздевала, – откликнулся Марков, – спроси у нее.
– Я брюки сняла, – объяснила Вера, – а жакет – постеснялась…
Осмыслить ее заявление у меня не хватило сил.
– Логично, – высказался Марков.
– Они в сенях, я принесу…
– Ты лучше принеси опохмелиться!..
Марков слегка возвысил голос. Апломб и самоунижение постоянно в нем чередовались. Он говорил:
– Надо же русскому диссиденту опохмелиться, как по-твоему?!. Академик Сахаров тебя за это не похвалит…
И через минуту:
– Вера, дай одеколону! Дай хотя бы одеколону со знаком качества…
Вера принесла брюки. Я оделся. Натянул ботинки, вытряхнув сосновые иглы. С отвращением закурил…
Утренняя горечь заслоняла вчерашний позор.
Марков чувствовал себя прекрасно. Стонал он, как мне показалось, для виду.
Я спросил:
– А где пакет с деньгами?
– Тсс… На чердаке, – ответил Марков и громко добавил: – Пошли! Не стоит ждать милостей от природы. Взять их – наша задача!..
Я сказал:
– Вера, извините, что так получилось. Надеюсь, мы еще увидимся… в другой обстановке…
– Ты куда? – спросила Вера. – Опять?!. Вы уж присмотрите за моим буратиной.
Я кривовато улыбнулся в том смысле, что педагог из меня – неплохой…
В тот день мы обошли четыре шалмана. Возвратили с извинениями коричневую штору. Пили на лодочной станции, в будке киномеханика и за оградой монастыря.
Марков опорожнил шестую бутылку и сказал:
– Есть мнение – воздвигнуть тут скромный обелиск!
И поставил бутылку на холмик…
Несколько раз мы теряли пакет с деньгами. Обнимались со вчерашним гармонистом. Были замечены всеми ответственными работниками турбазы. Как утверждает Натэлла, выдавали себя за Пушкина и Баратынского…
Даже Михал Иваныч предпочел быть от нас в стороне. Хотя мы его приглашали. Но он сказал:
– Я Валеру знаю. С ним поддашь – опохмеляться будешь в милиции.
Митрофанов и Потоцкий, к счастью, уехали на экскурсию в Болдино…
Заснули мы на чужом сеновале в Петровском. Наутро повторился весь этот кошмар. От нас шарахались даже леспромхозовские конюхи.
К тому же Марков ходил с фиолетовым абажуром на голове. А у меня был оторван левый рукав.
Логинов подошел к нам возле магазина и спрашивает:
– Как же это вы без рукава?
– Мне, – отвечаю, – стало жарко, и я его выбросил.
Хранитель монастыря задумался и перекрестил нас. А Марков говорит:
– Это вы напрасно… У нас теперь вместо Бога – ленинский центральный комитет.