Капитан произнес все это неспешно, с задумчивым видом, хмуря брови, – в подражание простодушному книжнику.
– Хороши же ваши Партриджи, нечего сказать, самый подходящий пример для приходского клерка! – воскликнула хозяйка дома, отходя от двери. – Гляжу я на него, думаю про его штучки и одного не могу понять: как хватает у него наглости слушать проповедь и смотреть в лицо прихожанам, да еще и петь святые псалмы?
– Не следует этому удивляться, мадам, поверьте мудрецу, изрекшему: «Omnibus hoc vitium est cantoribus»[23].
Деврё было давно известно, что латинские цитаты действуют на разъяренную миссис Айронз как масло на огонь, – почтенная матрона разразилась речью, в которой бесчисленные обвинения то и дело перемежались крепкими эпитетами. Мудрые служители правосудия пользуются подобным же приемом: свои жалобы и обвинительные акты они любят уснащать поговорками и пряными словечками вроде «вероломно», «постыдно», «злонамеренно» и «suadente diabolo»[24], рассчитывая, что с помощью этих приправ желудки судьи и присяжных легче переварят предложенное им блюдо.
Горестные вопли миссис Айронз соседям были не в диковинку; даже когда звуки достигали большой дороги или садов за домом, окрестные жители сохраняли невозмутимость. Всякий имеющий уши уже наслушался о мистере Айронзе всевозможных мыслимых и немыслимых историй и давно потерял к ним интерес, голос любезной леди мог грохотать и гудеть сколько угодно – на него обращали не больше внимания, чем на оружейные раскаты и завывания труб в день военного смотра.
Все это служит лишним доказательством истины, и без того известной каждому, кому довелось хоть немного пожить в деревне. На земле не отыщешь уголков, где, как в древности, царил бы золотой век, – он покинул нашу юдоль окончательно и бесследно; мир и prisca fides[25] не удалились в лоно глубоких долин и тенистых ручьев, а вознеслись в свою прежнюю горнюю обитель, оставив земной шар во власти тяготеющего над ним проклятия. Посетите любую прелестную старую деревню, утопающую в зелени, где в палисадниках растут штокрозы и жасмин, по улице, как в старину, бродят петухи и куры, скромная, покрытая рябью речушка простовато улыбается меж ив и яблонь, а вблизи высятся поросшие плющом древние стены, – и ваш слух уловит не только коровье мычание, пение пташек и рокот ручьев: временами, тревожа дремоту старого речного бога, ароматный воздух пронзают многоглаголивые речи, полные обличительной риторики.
Что касается Айронза, то, если он был во