– Ты почему с братом разговаривал, а с нами нет? Дядя Гагик сказал, что, если ты к нему в кафе придёшь, выгонит тебя, – стал кричать Карен.
– Да не пойду я к вашему дяде, у него на кухне тараканы бегают, вот такие, – и он показал на ладони таракана размером в большого карася, – как будто он их с Мадагаскара привёз.
– Какой Мадагаскар, мы к тебе всегда как к брату, а ты… – обиделся самый младший, Сурен.
– Про Армена в Москве узнают, а про нас нет, – кипятился Карен, – всё, иду к тебе в передачу, давай, куда идти?
– Ты же женат, нельзя тебе в передачу.
– Всё, развожусь. Давай, куда говорить?
– Подожди, брат, не кипятись. Зачем разводиться? У тебя дети, давай я пойду на передачу, всё им скажу, – сказал младший.
– Тебе тоже нельзя, тебе тридцати нет.
– Э, мне двадцать девять с хвостиком, скоро тридцать.
– Вот будет тридцать, приходи, – вывернулся Васисуарий.
– Тогда я, – сказал Карен. – Куда идти?
– Ну, ладно, пойдём, только если тебя выберем, бумажку принесёшь, что разведён.
– Хорошо, принесу.
Они вошли в помещение, где съёмочная группа готовилась проводить кастинг.
Посередине комнаты стоял стул, за которым был натянут экран. Одна камера стояла на штативе, должна снимать статично, со второй на плече бегал Гоша, приноравливаясь снимать с разных точек. За штативом стояло старое кресло, на спинке висела табличка «Режиссёр». В углу сидела Тоня с колотушкой в руках, ей что-то объяснял Гена. Рядом с креслом стояла Ираида в неизменном своём ковбойском наряде и листала какие-то страницы, скреплённые скрепкой.
– Так, с женщинами у нас побогаче – бывшая любовница мэра, нынешняя любовница мэра, домохозяйка, учительница и безработная. Так, с неё и начнём.
– Куда садиться, что говорить? – кричал Карен.
– Вот сюда, на стул. Гена, свет и камеру включи. Давай, Карен, говори.
– Что говорить?
– Про себя, про твой развод. Камера!
– Я Карен Вазильянц, – начал армянин, – мне тридцать восемь лет, я развёлся со своей женой, чтобы участвовать в этой передаче. Приходите в моё кафе «У Карена», самый вкусный шашлык гарантирую, самый лучший вино достану. У меня лучше, чем у Армена и Сурена. Я закончил. Ну как, красиво я сказал?
– Стоп, снято, – вдруг крикнула с места Тоня.
– Всё, иди, разводись, если кастинг пройдёшь, то мы тебе позвоним, – сказал Васисуарий.
Карен гордо открыл дверь, а там, в фойе, его ждала маленькая толстая усатая жена и трое ребятишек, которая сразу набросилась на него с кулаками и стала визгливо кричать по-армянски, Карен ей ответил тоже по-армянски. Она повернулась, что-то сказала детям, те бросились к отцу, маленькие схватили его за ноги, старший обхватил за талию, и повисли, как гири. Он взял самого маленького на руки, и они, ругаясь, направились на улицу.
Съёмочная группа молча наблюдала