Ира, не дослушав, пошла вперед, но студент не отставал. Пришлось остановиться, протестующее поднять руку и сказать:
– Всё. До свиданья!
Остальные километры аллеи она прошла быстро, не останавливаясь. Вечерело. Поднимаясь в свою берлогу (так она называла квартиру), Ира еще раз подумала о том, как хорошо, что она свободна и никому ничего не должна. Эта реальная жизнь слишком назойлива. Настоящая может быть только за шахматной доской.
Глава 9. Татьяна в родительском доме
Утром настроение испортила кукушка, что назойливо и однообразно куковала где-то недалеко. Не открывая глаз, Татьяна поморщилась. Раньше самолеты гремели, ухали, сотрясая дом, теперь аэродром зарос, так кукушки покоя не дают. В саду не пройдешь – лягушки шныряют. Деревня!
Она перевернулась на бок, и тут же вспомнила, что по фэн-шую день надо начинать с улыбки и хороших мыслей. Скорей бы домой! Вспомнила пройдоху главного бухгалтера. За ним нужен глаз да глаз.
Олежек. Губы сами расплылись в улыбке. Какой он все-таки умница! Хватка что надо, купеческая! Быстро и легко они с мужем поменяли квартиру на домик. Земля всегда прокормит, только не ленись. Все чего-то ждали, на что-то надеялись, а он сразу понял, что надо к земле быть ближе, раз такая политика пошла. Зарплаты нет месяцами, в квартирах-скворечниках есть нечего. Выжить во времена «спланированного голода» помогло трудолюбие.
Татьяна окинула взглядом свою комнату. Хороший ремонт. Под окном до сих пор растет сирень. Здесь они заработали первые большие деньги. Татьяна усмехнулась, вспомнив, как испугалась, услышав пение павлина, распустившего хвост. Поверила в успех не сразу, но ведь прав оказался! Только вот соседи! Татьяна посмотрела в окно на деревянный покосившийся дом напротив. Разваливается. Денег у них нет! Не дают! А сколько энергии потратили на написания заявлений, жалоб! Мешают им, видите ли, диковинные птицы. Кричат страшно! Если бы тогда послушались Олега, развели хотя бы перепелок, сейчас дом бы не рушился. Эх, люди! Теперь барахтаетесь в болоте бедности. Никто не мешает?
А кукушка не унималась, отсчитывая года. «Фу ты, неугомонная! – недовольно подумала Татьяна, – опять с хорошей мысли сбила». Продавать или нет эту обузу. Одни расходы. А, может, Олег опять прав: старенький, но еще послужит. Она окинула оценивающим взглядом полупустую комнатку. Перекрыла крышу, заменила деревянные окна, – и залился светом дом, помолодел, стал будто выше, просторнее. Продать? Олежек не согласится, а он на счет выгоды никогда не ошибался. Сделаем это позже, но пока надо комнаты две сдать, хоть часть денег вернуть.
В кухне засвистел чайник, подарок, который она привезла матери.
– Мам, ты уже встала? —громко крикнула Татьяна, входя в крошечное помещение, кухню.
Над оконцем прислонился стол и два стула, а в углу на плите кипел чайник. Уют, теплоту, даже праздничность, придавали этому помещению две полочки с яркими красными салфетками и гжельской посудой в окружении