– А ну-ка, пойдём со мной!
Он привёл её в мастерскую и, порывшись где-то на верхних полках, достал небольшую коробку. Смахнув рукой пыль, он протянул коробку девочке.
– Это когда-то принадлежало моей жене. Попробуешь?
Соён открыла коробку. В ней лежали кисточки и уже засохшие, краски.
– Краски мы купим новые. – Мастер посмотрел ей в глаза. – Попробуй!
Девочка с улыбкой кивнула и поклонилась.
С тех пор к её прежним обязанностям добавилась ещё одна – она стала художницей этой гончарной мастерской. А также, Соён должна была ходить за глиной и за хворостом для печи. К этим материалам предъявлялись непростые требования, и в их поисках она исходила все окрестные леса и горы.
Со стороны могло показаться, что все эти обязанности были слишком тяжёлыми для тринадцатилетней девочки. Но они ей нравились. Когда она вычищала печь от золы и глиняных осколков, то, как будто наводила порядок в своей душе, аккуратно расставляя по местам всё, что там находится. А во время рисования своих узоров её реальная сущность словно засыпала, выпуская наружу другую. Ту, что пряталась где-то очень глубоко и, выйдя на свет, вела руку с кисточкой по независимой от девочки воле.
Ну и наконец, лес и горы. Там она чувствовала себя свободной. Такой же свободной, как в своих снах. Где не было людских взглядов и слов, а сама она была: то сосной с качающимися на ветру ветвями; то ручейком, бегущим по камням; то птицей, кружащей в небе…
А ещё там, в горах, Соён всегда казалось, что за ней кто-то наблюдает. Это был не взгляд человека, а что-то другое… Она вспомнила рассказы мастера о тигре, который прежде чем напасть, долго ходит за человеком и смотрит, чтобы понять – хороший этот человек или плохой. Но девочка ходила по этим лесам уже много раз, и никакого нападения не было. Как не было и ощущения опасности и страха. Хотя… Она ведь была здесь своей. Частью этого мира без людей.
Придя к такому выводу, Соён успокоилась.
Глава 2
– Вы знаете, когда я смотрю на её орнамент, – пожилой худощавый мужчина с длинными седыми волосами, перехваченными на лбу серой повязкой, в задумчивости положил на стол палочки для еды, – мне кажется, что его рисовал не человек, а демон. Человек не может такое нарисовать.
– Давайте, я положу вам ещё! – Женщина протянула руку и взяла со стола пустую чашку. Накладывая из котелка, она грустно улыбнулась. – Это всё потому… что она немая. Потому, что она не разговаривает. – Женщина вытерла руки о фартук и присела на край скамьи. – Наверное, она хотела бы многое сказать, но не может. И поэтому, всё, что у неё накоплено внутри, выходит в этих рисунках.
– Дааа… – Мужчина, соглашаясь, кивал головой. – Бедная девочка! Ведь мы даже не знаем, что ей пришлось пережить!
– Вы правы, мастер! Видимо поэтому она и не говорит. Вряд ли она такой родилась. Ведь она же слышит. – Женщина вытерла платком уголки