Я прижимаю ладонь к стеклу, и оно оказывается гораздо холоднее, чем я ожидала.
Во сне я стояла перед другим окном, в конце длинного коридора, и смотрела на Северное кладбище. Я открыла окно в надежде, что воздух снаружи будет свежее, чем застоявшийся воздух в коридоре. Так оно и было, и мне показалось, что я чувствую запах клевера и земляники. И еще я услышала музыку. Там была Эбби, она стояла под деревом и играла на скрипке. Музыка была очень красивой, хотя и очень грустной, и совершенно мне незнакомой. Она медленно водила смычком по струнам, и я поняла, что вся эта ночь каким-то образом зависела от музыки. Над кладбищем плыли облака, и аккорды, которые она извлекала из инструмента, изменяли форму этих облаков и определяли скорость их движения. Вверху висела раздутая луна и светила нездоровым желтым светом, а все небо извивалось, словно на картинах Ван Гога. Я удивилась, почему она не рассказала мне, что умеет играть на скрипке.
Позади меня что-то упало, стукнувшись об пол, и я обернулась. Но за спиной был только длинный коридор, исчезающий в абсолютной темноте, – по-видимому, оттуда я пришла. Когда я опять повернулась к окну и кладбищу, музыка уже стихла, а Эбби исчезла. На ее месте, под деревом, теперь сидела большая собака, – по крайней мере, издалека это существо можно было принять за большую собаку, – а вокруг нее ряд за рядом косо поднимались из земли могильные камни: угольно-черный сланец, белый мрамор, красноватый песчаник, добытый где-нибудь в Массачусетсе или Коннектикуте. Я подумала, что эти шатающиеся надгробия напоминают отряд пьяных солдат, выстроившихся для сражения, которое они проиграют.
Я никогда не любила записывать свои сны.
Позднее утро четверга, почти середина дня, и я отнимаю руку от холодного стекла. Вечером мне надо быть в Провиденсе – я читаю там лекцию, – и я собираю свои вещи и ухожу из Рэдвудской библиотеки. По дороге в город я прилагаю все силы, чтобы не думать о кошмаре, все силы, чтобы не размышлять о том, что же за существо я видела под деревом, после того как затихла музыка и Эбби Глэддинг исчезла. Но всех сил недостаточно.
Лекция проходит хорошо – лучше, чем я ожидала, и, если подумать, лучше, чем она этого заслуживает. «Мерси Браун как источник вдохновения для „Дракулы“ Брэма Стокера» в Род-айлендском историческом обществе. И каким-то образом мне удается даже не выставить себя дурой, отвечая на вопросы слушателей. Очень помогает, что я раньше уже отвечала на эти же самые вопросы. К примеру:
– Если я правильно вас понял, вы также проводите определенные параллели между инцидентом с Мерси Браун и «Кармиллой» Шеридана Ле Фаню?
– Некоторое сходство, конечно, есть, но, насколько я знаю, никому не удалось убедительно доказать, что Ле Фаню было известно об этих событиях, и, кроме того, «Кармилла» вышла в свет на двадцать лет раньше, чем была произведена эксгумация тела Мерси Браун.
– Но все же он мог знать о более ранних случаях.
– Естественно,