– Видите ли, доктор, – пробормотал он сбивчиво, схватившись за спасительные очки и начиная старательно их протирать, – у меня столько вопросов… Не сразу можно все сформулировать, вы понимаете?..
– Можно и не сразу, – сказал доктор и добавил, словно прочитав его мысли: – Вы не на экзамене, Ретондаро, можете изъясняться как угодно. Время у нас есть.
Пико помолчал, потом сказал тихо:
– Доктор, я задам вопрос, который может показаться несколько странным, учитывая обстоятельства нашего разговора и даже сам характер нашей встречи здесь, в этом городе. Вы действительно считаете, что революция нужна всему нашему народу, а не только группе интеллигентов, не приемлющих нынешний режим по соображениям иногда даже этическим? Нельзя забывать, что – помимо нас – в деле участвует армия… Не знаю, понятно ли я выражаю свою мысль, доктор… Вы понимаете, с одной стороны – армия и всякого рода реакционеры, с другой – мы, убежденные в том, что действуем только во имя и для блага народа. Ради этого мы ломаем установившийся в стране порядок. Но сам-то народ в этом не участвует, не так ли? Доктор, а что, если мы ошибаемся в нашем представлении о том, что нужно для народа? Вас не удивляет, что я приехал сюда с такими мыслями? Дело в том, что у меня в пути было два любопытных разговора…
Пико коротко пересказал вчерашний разговор с шофером и слова Района о «чисто личных побуждениях». Дон Бернардо слушал с непроницаемым выражением, прикрыв глаза.
– Иными словами, Ретондаро, вы сомневаетесь в правоте дела, во имя которого приехали рисковать жизнью? – спросил он, когда Пико замолчал.
Вопрос был задан таким тоном, что Пико приготовился к худшему. Но кривить душой было уже поздно, и поэтому он ответил:
– Я не то что сомневаюсь, доктор, Я боюсь, что могу начать сомневаться в любой момент…
В полутемной комнате, пахнущей воском и лавандой, повисло молчание. Потом доктор Альварадо оказал совершенно неожиданным, почти веселым тоном:
– Это великолепно, Ретондаро, что вы можете начать сомневаться, и еще лучше было бы, если бы вы уже сомневались. От сомнений свободны только идиоты или фанатики, впрочем это категории равнозначные, а нормальный человек сомневается всегда и во всем. Простите, вы католик, прошу не относить вышесказанного к вопросам религии. Это, пожалуй, единственная область человеческого духа, где сомнение противопоказано. В политике, Ретондаро, нужно сомневаться во всем и ничего не принимать на веру. И даже когда вы что-то выбрали – какой-то путь, какую-то систему, – вы не имеете права отказаться полностью от сомнения, от постоянной самопроверки. Теперь относительно вашего вопроса. Да, я считаю эту революцию необходимой, Ретондаро. При этом я учитываю все: и всех этих генералов, и господ из «Сосьедад Рураль», и… Словом, все реакционное крыло коалиции. Но, Ретондаро, положение в стране таково, что ждать дольше нельзя. Любым способом, но с диктатурой должно быть