– Неужто?
– Похоже, это и есть моя клиентка, вернее сестра ее, судя по описанию, Владимир достал из дорожной сумки блокнот.
– Да, как-то все быстро, – разочарованно проговорил я.
– Посмотрим, – копошась в своей записной книжке, проговорил Хеба.
– А чего смотреть, – вступил в наш разговор водитель, – приехали. Вот ваша Игнатовка.
Дорога пошла в гору, а внизу, за толстыми стволами сосен показались деревянные избушки.
– Деревня большая, дома раскиданы, – показал пальцем в окно водитель, – раньше было несколько деревень. Новая власть объединила и назвала Игнатовкой, так в старь называлась самая большая из деревень.
Машина остановилась у кирпичной остановки, на которой белым по синему было написано «Игнатовка». Вам вниз, по проселочной дороге, сейчас сухо дойдете без проблем, а может, кто и подкинет до администрации.
– А где церковь? – поинтересовался я.
– Церковь, милок, разрушили коммуняки, кирпич им нужен был на коровник – бабушка, охая и что-то бубня, пыталась выйти из машины. А в прошлый год и энтот коровник разрушали, да кирпич растащили, во, как!
Владимир ловко выпрыгнул из машины, помог старушке с вещами и весело, явно обращаясь ко мне, спросил: – А что, давно не причащался?
Я сконфуженно заулыбался. Бабка погрозила скрюченным пальцем, но не заругала нас.
– Бабушка, вы тоже в Игнатовку? – спросил я.
– Да сынки, а старушке поможете с вещами? А то больно далече идти, тяжко.
– Конечно, поможем, – весело согласился я,
– А вы нам администрацию покажите, лады? – обрадовался Владимир.
– Лады сынки, лады. Тем более, что живу я насупротив ея.
– А ночлег не предложишь, бабуля? – Легко поднимая корзину, поинтересовался Хеба.
– Ой, быстрый ты сынок.
– А чего ждать. Куй железо пока горячо, во как!
– Документы покажите нашему участковому, разрешит вам остаться, тады пущу.
– Ой, покажем, бабуля, и покажем и расскажем и заплатим. Все будет чин чинарем, правда, Серега?
Я подумал, что с Владимиром не пропадешь, и весело зашагал вслед за ними.
Глава 2
Рождение
Савелиса встала из-за стола и пошла в свою комнату, где, как и последние пять лет, не чувствовала себя в одиночестве. Через тонкие стены барака было слышно любое слово, любой стук, а если учесть, что в бараке жило достаточно большое количество людей, то комната не позволяла уединиться и спокойно поразмышлять. Тяжесть и тянущая боль, внизу живота изводили ее с того дня, когда, по неосторожности, не рассчитав свои силы, она резко подняла бидон с молоком. Но сегодня боль была тупая и всеохватная, противная боль, которую она всеми силами хотела бы приглушить.
Однако на сей раз, ее бунт ни к чему не привел, силы иссякли, и организм не желал слушаться хозяйку.
Она замерла, дав в полной мере проявиться опасному симптому. Ибо