Сударя прорвало – началась истерика.
Когда Садчикову рассказали про звонок из прокуратуры – требуют взять под стражу Леньку Самсонова, – он хлопнул по столу папкой так, что подскочила телефонная трубка.
– Перестраховщики, – сказал он. – Ни ч-черта не понимают!
– Позвони к ним, – сказал Костенко. – Надо инициативу перехватить, потом может быть поздно, если он постановление выпишет.
– Ну и ч-что я с ним б-буду говорить?
– А ты с ним не говори. Ты с ним скандаль. Это иногда помогает. Особенно если правда на нашей стороне.
– Т-ты же знаешь – я не умею с-скандалить…
– Пора бы и научиться.
– М-может, ты позвонишь?
– Нет. Это надо сделать тебе. Ты – старший. Я готов идти вместе с тобой куда угодно, ты это знаешь. Но звонить надо тебе… Уважай себя… Уважай так хотя бы, как мы тебя уважаем…
Садчиков позвонил в прокуратуру:
– Послушайте, это С-садчиков говорит. Почему вы с-считаете нужным арестовать Самсонова?
– Потому что имело место вооруженное ограбление кассы.
– Х-хорошо, но при чем з-здесь Самсонов?
– Он был там с бандой.
– Н-ну был. По глупости.
– Вот вы и докажите, что это глупость. И пререкания тут излишни.
– Эт-то не пререкания, поймите. П-парня мы погубим, если его п-посадить. Он же верил нам. Он помог нам задержать бандитов…
Следователь прокуратуры был старым и опытным работником. Он считал, что лучше и безопаснее перегнуть палку, чем недогнуть ее. Так он полагал и ни разу за всю свою многолетнюю практику не ошибся. Во всяком случае, так ему казалось. И не важна, по его мнению, степень тяжести преступления – наказуемое обязано быть наказано. А что принесет наказание – гибель человеку или спасение, – это уже другое дело, к букве закона прямо не относящееся.
– Товарищ Садчиков, – сказал следователь, – мне кажется, не наше с вами дело корректировать законы. Они написаны для того, чтобы их неукоснительно исполнять.
– З-законы написаны для того, чтобы их и-исполнять, это верно, – ответил Садчиков, – но их правильно понимать надо, если речь идет о спасении семнадцатилетнего человека.
– Вы мне передовиц не цитируйте, я газеты сам читаю. Выполняйте мое предписание, а там разберемся.
– Б-будет поздно потом разбираться.
– Разобраться никогда не поздно.
– Д-до свидания.
– Пока. Когда вы его возьмете?
– Н-не знаю.
– Товарищ Садчиков, ваш ответ меня не устраивает. Я сейчас же позвоню комиссару.
– В-валяйте.
Садчиков осторожно положил трубку и снова выругался. И потом быстро поднялся и, не глядя на Костенко, выбежал из кабинета – к комиссару.
Комиссар держал трубку телефона плечом, а руки у него были заняты ремонтом зажигалки. Он дымил папиросой, слушал сосредоточенно, хмуро и лишь изредка повторял: «Ну, ну, ну…» Починив зажигалку, он перехватил трубку рукой и, перебив своего собеседника, сказал:
– Ерунду вы, милый мой, порете. Даже мне