– Это из прачечной.
– Я открою.
– Спасибо.
Арон Маркович подошел к двери и спросил:
– Кто там?
– Слесарь.
– Слесарь! – крикнул Арон Маркович. – Вы просили слесаря, Кока?
– Нет.
– А что вам надо, слесарь? – спросил Арон Маркович, все еще не открывая двери.
– Проверка. Если вы заняты, я попозже зайду.
– Он зайдет попозже, Кока.
– Откройте же дверь, Арон, это неудобно, там человек стоит.
– А что вы будете проверять, слесарь?
– Трубы…
Арон Маркович открыл дверь. На пороге стоял Сударь. Он осторожно переступил порог, судорожно вздохнул и сказал:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Мне бы кухню посмотреть. Только если вы заняты, я могу попозже.
Кока крикнул из комнаты:
– Вы надолго?
– Минут десять.
– Тогда пожалуйста.
Арон Маркович неотступно следовал за Сударем. Кока достал из футляра скрипку и стал играть Брамса, расхаживая по комнате. Слесарь начал стучать чем-то металлическим, и Кока поморщился, потому что металлические звуки ложились на Брамса и делали музыку страшной – словно из фильма кошмаров. Кока перестал и крикнул:
– Арон, где вы?
– Мы на кухне.
– Идите сюда!
Администратор вошел в комнату.
– Поезжайте и заказывайте билет на завтра, – сказал Кока, – и одновременно закажите на Симферополь, я из Томска улечу работать в деревню. К морю.
– Я же знал. Вы добрая и обязательная умница.
– Когда вы вернетесь?
– Через час.
– Хорошо. Я пока поработаю.
Арон Маркович улыбнулся, посмотрел на Коку своими близорукими глазами, тронул Коку за плечо и, ступая на цыпочках, пошел к двери. Кока снова начал играть Брамса. Дверь хлопнула, Арон Маркович ушел. В квартире остались два человека: скрипач и убийца.
К оперативному дежурному по управлению позвонил следователь из прокуратуры.
– Послушайте, – сказал он, – я второй день ищу Садчикова или кого-нибудь из его группы.
– Они все на происшествии.
– Я понимаю. С делом я ознакомился, я ж к их делу подключен.
– Ясно.
– Вам ясно, а мне не совсем. Вы знакомы со всеми обстоятельствами?
– Знаком.
– У меня тут один щекотливый вопрос. То вы нам покоя не даете, требуете постановление на арест, а то – в данном случае – преступник разгуливает на свободе и даже, видите ли, экзамены сдает.
– Это вы о ком?
– О Самсонове.
– Так он же мальчишка.
– Семнадцать лет – мальчишка? Я в семнадцать лет руководил раскулачиванием, дорогой товарищ… Очень это все мне странно. Папашу ответственного боитесь, что ли? Брать его надо, этого сыночка. Барчук, зажрался, на уголовщину потянуло, нервы пощекотать… Не понимаю я вас, товарищи дорогие, не