Быстро окинув взором гостиную, он удовлетворенно отметил, что и тут нет ни единой картины. Надо еще при возможности в кабинет старика заглянуть, но если оттуда все забирали, то ничего и не забыли.
Он снова посмотрел на тело старче. Что же, кто мог знать, что академик решит наведаться в квартиру в тот момент, когда ее обчищали? Да, мокруху не планировали, но ведь ушлый старче, поняв, что его элементарно грабят, наверняка поднял бучу – вот гопникам бати и пришлось его успокоить.
Молотком или чем-то подобным по затылку: раз и навсегда.
Тут уж не до сантиментов, приходилось действовать спонтанно, и Федор сам знал, что никакой, даже самый идеальный план никогда не удается исполнить на сто процентов.
Пришлось сымпровизировать – вот гопнички бати и сымпровизировали.
Молотком по кумполу.
Саша не могла поверить, что это происходит в действительности. Ведь весь день прошел как в волшебном сне.
Который вдруг, когда она вернулась в квартиру дедушки, обратился в сущий кошмар.
Сначала незапертая дверь, потом стены без единой картины – и затем тело дедушки на грязном полу.
Дедушка был мертв, она поняла это почти сразу, и причиной его смерти был не повторный инсульт, а рваная глубокая рана на затылке.
Дедушку кто-то убил, а заодно и похитил все картины.
Подняв глаза, Саша увидела Федора, стоящего перед ней и странно на нее взирающего. Сначала девушке показалось, что он смотрит на стены, словно любуясь светлыми квадратами и прямоугольниками, оставшимися от исчезнувших картин, но она не усомнилась: ее любимый в точно таком же, а не исключено, и еще в большем шоке, чем она сама.
– Дедушка… Дедушка… – произнесла еле слышно Саша и вдруг заплакала.
Дедушка был мертв, вернее, убит, и она ощущала на руках его загустевшую липкую кровь.
Присев рядом с ней, Федор произнес:
– Не надо ничего тут трогать. И вообще, стоит вызвать милицию. У вас ведь телефон имеется? Лучше тебе говорить, ты же все-таки внучка…
Звонить ментам и светиться Федор явно не намеревался, пусть этим занимается внучка академика.
Того самого, который покоился посреди казавшейся такой пустой из-за полного отсутствия картин гостиной.
Пока внучка академика, им практически отконвоированная в кабинет старче, дрожащими пальчиками набирала заветные две цифры, Федор убедился: да, и из кабинета тоже все забрали. Нет, что ни говори, а гопнички бати все же молодцы и дело свое криминальное знают – правда, мокруху учинили, но это не их вина.
А исключительно того тупого старика, труп которого теперь лежал в гостиной с проломленной головой. Не заявись он сюда в неурочное время, валялся бы себе на кровати отдельной палаты в Джанелидзе и шел на поправку.
А так отправится скоро на кладбище.
Ну, каждому, как говорится, свое.
Завершив разговор с милицией (впрочем, что тут