Если «На гребне волны» рассматривать как шутку – или как череду нечаянных или зашифрованных разоблачений, – начинается она как раз с этих подколов ниже пояса. Это сигнал, что пора включать иронию и хором посмеиваться над тестостеронным зрелищем, которое вот-вот разыграется на ваших глазах. Но я готов утверждать, что, несмотря на некоторые моменты, где между Суэйзи и Киану Ривзом пульсирует ощутимое сексуальное напряжение, увидеть в «На гребне волны» образец чистого кэмпа можно, лишь нарочно не улавливая изначальную идею фильма.
Есть огромная разница между гомоэротизмом «На гребне волны» и гомоэротизмом (к примеру) «Лучшего стрелка»[157], и эта разница состоит в том, что в этих фильмах так и было задумано, а что нет. Сцена из «Лучшего стрелка», где Альпинист (Вэл Килмер) и Бродяга (Том Круз), только что в ближнем воздушном бою одолев советских летчиков, спорят, кто кому сядет на хвост, ненароком перечеркивает весь высокотехнологичный риск и зашкаливающую гипермаскулинность, которые невероятными усилиями сращивались в фильме, наталкивая нас на прочтение всего развернувшегося перед нами заряженного ура-патриотического зрелища – со сценами игры в волейбол и накачанными полуголыми красавцами, под песни Кенни Логгинса с двусмысленными названиями – не иначе как натужной двухчасовой сублимации. И из-за нее фильм отдает идиотизмом, как Дэвид Кросс в роли Тобиаса Фюнке, без конца рассеянно запинающийся на собственных репликах в «Замедленном развитии»[158].
То, что «Лучший стрелок» столь легко поддается конкретно этой иронической интерпретации (достаточно вспомнить монолог молодого, прилично накачавшегося Квентина Тарантино в роли гостя вечеринки в фильме «Спи со мной»[159] 1994 года, который вспоминают сегодня исключительно из-за этой сцены, где он утверждает, что «Стрелок» – кино о «борьбе мужчины с собственной гомосексуальностью»; или современные самодельные