– Тогда, с вашего позволения, я буду молчать. – Станислав положил на сердце руку.
– Наверное, так будет лучше, – согласился Ворон и, окинув взором войско, повелел: – Труби в горн, Станислав. Созовём военный совет, прежде чем идти на Ровновольск.
Высшие чины войска собрались у золотого костра подле шатра великого военачальника. Весть, полученная из Ровновольска, пронзила сердца северян холодом и злостью несправедливости.
Ворон, хмуро глядя на пламя, поднимающееся сквозь сизые сумерки утра, слушал воинов.
– Если мы выдвинем войско немедленно, то нападём на них, пока они ослаблены битвой, – сказал низкорослый сварогин.
– Не думаю, Людевит, что битва южан настолько ослабила, что они не смогут отразить нашу атаку. За такое короткое время колосаи захватили почти весь Юг… Взятые в плен князья мертвы, как говорит нам береста из Ровновольска. Златомир, волхв Горного града, тоже. Этот легендарный огонь, который воспевают волхвы колосаев… В нём причина побед людей Солнца, будь они неладны.
Ворон хмуро посмотрел на говорившего – мощного мужа с густой бородой.
– И что ты предлагаешь, Мстислав? – спросил великий военачальник. – Сидеть здесь и ждать, когда их армия двинется дальше?
Витязь пожал плечами:
– Не думаю, что они дерзнут пойти по Тайге, в обход Великой Дороги. Поэтому вставать у них на пути – мысль не дурная.
– А если они остановятся в войне? – спросил другой воин – долговязый и сухой.
– Тогда и будем думать, как отвоевать у них наши земли, Ратко, – нахмурился Мстислав. – А пока отправим весть в Солнцеград.
– Это-то, конечно, хорошо, – пробасил старый, но ещё крепкий воевода, почесав седую бороду. – Но я не думаю, что колосаи остановятся – так мне дух подсказывает. Да и пока в Солнцеграде на военном совете будут решать, как быть, да птиц нам отправлять, зима кончится.
– И какие твои мысли, Родим? – спросил Ворон.
– Битва отнимает силы у всех, даже у их волхвов, – ответил Родим. – Поэтому я соглашусь с Людевитом – надо атаковать Ровновольск, пока колосаи не оправились от битвы. А в Солнцеград отправить бересту о принятом решении.
Хороксай Ильвасар с трудом открыл глаза: сквозь марево боли проступали неясные очертания хором княжеского терема стольного града Нового Каганата – Хизра; за окнами вспыхивало пламя. Будто неясные призраки возникали слуги, чтобы раствориться в багрянце застлавшей бытие боли. Кто-то предлагал воды, но Ильвасар не мог ему ответить – огонь стал его духом.
Хороксай поднёс к глазам дрожащую руку – корявые старческие пальцы обтянула обгоревшая кожа. Ильвасар не слышал слуг и других ксаев, собравшихся подле его ложа, – он впервые столкнулся с подобной силой –