Чем чёрт не шутит! Том 1. Георгий Павлович Синайский

одной шестой частью земной суши! Но, когда овладею всем, тогда можно будет с полным основанием сказать: «каков хозяин, таков и мир!!!» Объективный мир, по крайней мере планета Земля, станет миром моей души! Это не субъективный идеализм – идиотизм, а объективная историческая закономерность и неизбежность. А потому не стану я от страха визжать, как свинья недорезанная! Не опущусь и до вопля городничего: «Вот когда зарезал, так зарезал! Убит, убит, совсем убит! Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего…» «Шолом-Алейхем!!!» – скажут евреи, отдавая власть над миром мне.

      Но тут духовный стержень Ильича качнуло, как сосну, и из глубины души «вытряхнуло» слова: – «Жизнь есть сон» – утверждал драматург Кальдерон. О, если бы только сон, но, увы, не только. «Мир есть комплекс моих ощущений» – дал маху Мах! О, если б было так, я б комплексы свои преодолел! О смертном сне умно рассуждал Гамлет, хотел забыться и заснуть, но не холодным сном могилы, Лермонтов. А вот мне до холодного сна могилы – рукой подать, и отнюдь не до сна обычного! Память же о глубоком сне от морфия меня не успокоит ни чуть. Компартия же без меня может погрузиться в кому, а не дойти до коммунизма! Покопаюсь ещё в себе, и, изменяя себя, попытаюсь изменить если не мир, то хотя бы ситуацию. А ведь я бы мог её не допустить, если бы не гонялся за бандитом Яшкой, а положил в мавзолей вместо себя внешне смахивающего на меня братишку Димку, а сам давно бы уже нежился на Капри, дающего и негу, и здоровье. Да, Капри – это не заразная земля русская, на которую я трачу своё лучшее удобрение: кал и мочу. «Жизнь – это игра в кости» – как говаривал Гай Юлий Цезарь, но боюсь я, что в этой игре с кабаном своих костей не соберу, а на кости чужие рассчитывать не приходится! Что и говорить, народная примета: «бьёт, значит любит» – это отнюдь не про нас с кабаном! Этот своего добьётся и меня добьёт! – душою дрогнул Ильич, его душа, как и тело, качалась вверх-вниз. – Неужели в этой яме дерьма, и будет моя тайная могила, охраняющая Москву от врагов, наподобие мифической тайной могилы Эдипа, охранявшей Афины от напастей?! Или и клочка не оставит от меня и моего эдипового комплекса кабан?! Уже все сосновые шишки слетели с этой сосны вместе со снегом, не набив ни единой шишки кабану, только я – самая крупная и непустая шишка, держусь на ветке, ибо катапультированием спастись не смогу. Иногда, от тряски, кабан двоится, троится в моих глазах, но потом опять становится единственным и неповторимым. Хорошо, что это не сотрясение мозга, но плохо, что кабан и один за всех со мной расквитаться может. Впрочем, Уинстона Черчилля этот боров всё же напоминает, уж не он ли это, собственной персоной?! Нет, тому слабо оказалось меня свалить, а у этого зверя гораздо лучше получается, и почерк иной – размашистый и уверенный! Такой боров быка одним ударом свалит, а матадора-тореадора под красный стяг сплющит! А кто здесь позволил этому борову то,