завод по случаю выходных был пуст,
маляров просили поднести мешки с протеином,
засыпать нитрат натрия в огромный чан,
вокруг которого сновали здоровенные крысы.
Цены на колбасу в 1983-м году. Если учесть, что оклад инженера был тогда 120 рублей, то вроде бы и ничего. Но такого ассортимента сразу в одном месте автор не помнит даже в столице. Фото из архива
Степанов был парень деревенский, не брезгливый,
а вот его напарник-маляр Вовчик, нудный дылда,
которого Гам привёл в бригаду из-за длинного роста,
так тот натурально зеленел от одного вида колбасы.
Но всё на свете когда-нибудь заканчивается.
Тёплой майской ночью в последний раз
Степанову вынесли из цеха два батона ветчины,
он сунул её в щель под бетонным забором,
вышел за проходную, подобрал пакет и был таков —
за праздники наловчился тырить мясопродукты
не хуже любого местного работяги.
Выспавшись, Степанов пошёл за расчётом.
Тут-то и выяснилось, что получать нечего —
Гамидыч забрал все их денежки ещё с утра.
Он помчался к дагестанцу на квартиру,
но жена Гама, однокурсница Степанова Татьяна,
красивая и тонкая гордая чернобровая дивчина,
зло и неприязненно отвечала Степанову,
что мужа нет, мол, и неизвестно,
ушёл разбогатевший Алик в пьяные куражи,
вскоре всплывёт в общежитии,
ждите там своего дружочка.
Степанов сгоряча наговорил Танюхе лишнего,
ведь знакомы были с ней давно, ещё с абитуры,
долго жили рядом, делились последним —
а тут вышла вот такая ерунда…
Когда первая, самая жгучая, горечь обиды прошла,
другой бы плюнул и махнул рукой на всё,
но Степанов был горяч и разгневался не на шутку —
он вернулся на мясокомбинат и начал своё следствие.
Как это так – его, без пяти минут крупного специалиста
в области народного хозяйства, обманули?!
В ход пошло всё – Степанов пообещал директору,
что дойдёт до первого секретаря крайкома партии,
с которым лично знаком по совместной работе на селе.
Ну да, тот приезжал как-то на поля в их совхоз,
так что Степанов особо-то и не врал —
ужо Алексей Климентьевич всех здесь пересажает!
Мясокомбинатовские жулики вдруг засуетились,
выдали Степанову из кассы от щедрот
целых двадцать рублей с мелочью,
всучили пакет сосисок и колбасы,
дали талоны в столовку ещё на месяц.
Степанов – исключительно для порядка —
поорал ещё минут десять у них под окнами,
обещая вернуться назад вместе с ОБХСС,
потом откусил от пахучего кольца краковской
и поехал в своё общежитие восвояси.
Казалось бы,