Давно, когда граф был юным лейтенантом и командовал миноноской во время Турецкой войны, он направил свой маленький корабль на большой турецкий пароход в устье Дуная. От взрыва шестовой мины в трюме парохода произошла детонация боеприпасов. Слабый корпус миноноски не выдержал мощного взрыва и дал течь. Русский корабль пошел на дно вместе с турецким пароходом. Матросы вытащили оглушенного лейтенанта из холодной воды на маленький островок. Лишь через сутки молодого графа доставили в лазарет с сильнейшей контузией и воспалением легких. Поправлялся Пален плохо, даже думал об отставке. Но молодость взяла свое, только в постели с женщинами он стал никаким. Самые лучшие проститутки Одессы не смогли поднять его достоинство. Уже зрелым мужчиной он влюбился в молоденькую смешливую Анну. От одного вида юной красавицы он, как десятилетний мальчик, испытывал томление. Промаявшись такими чувствами полгода, Анатолий Сергеевич не вытерпел и сделал предложение. На удивление юная Анечка вскоре после свадьбы нашла подход к супругу и изредка устраивала мужу праздники.
Адмирал весь потный кряхтел на стуле от желания и боли. Его член на несколько секунд распрямился и выцедил несколько капель на пальцы жены.
Анна вытерла руку о носовой платок и с наигранной строгостью спросила:
– Кисик, надеюсь, ты выполнишь мою просьбу?
– Но?
– Никаких, но!
Анатолий Сергеевич не мог в такие минуты ни в чем отказывать жене и обреченно произнес:
– Да, моя лапочка, постараюсь.
– Хватит тогда рассиживаться, мы и так опаздываем на бал. Тяжело поднявшись, граф Пален принялся одергивать мундир. Ему уже никуда не хотелось ехать.
Глава 7
Три офицера в форме лейб-гвардии Конногвардейского полка стояли в приемном зале великокняжеского дворца. Среди них на целую голову возвышался штаб-ротмистр Георгий Тквернадзе. Его рука непроизвольно тянулась подкручивать длинные усы, если мимо проходили молоденькие дамы или барышни. Два других офицера были юными корнетами, вступившими в полк прошлой осенью и еще не успевшие отрастить настоящие кавалерийские усы.
– Жэнщину, как и лошадь, нужно дэржать в уздэ, чтобы она чувствовала силу и строгость мужчины. Нельзя, Пэтя, с дамами разводить «сюси – пуси», а то они тэбэ сядут на шэю, и ужэ ты заржешь как жэрэбэц. Лучшэ сразу дать эй плеткой по мягкому мэсту, чтобы она поняла, кто сэдок и что эздить будут на нэй, – говорил князь, обращаясь к одному из корнетов.
– А как же тогда ласка, нежность, любовь?! – воскликнул от возмущения Петр Ивлев.
– Это тожэ средство управления. Можно пользоваться и им вмэсто плетки и шпор. Но это будэт ужэ нэ жэнщина – лошадь, а жэнщина – ишак, пэрэд которой на вэревкэ висит сладкая морковь в виде красивых слов и галантного обхождэния.
Не найдя, что возразить в ответ, Ивлев отвернулся от штаб-ротмистра. Ему не нравился цинизм князя, но он никак не мог порвать дружбу с ним и вырваться из-под