В ресторане они столкнулись с Богданом. Тот, тоже явно не выспавшийся, по-братски потрепал сестру по волосам и попросил:
– Налей нам с Ханом кофе, пожалуйста.
– А чего тебе твоя рыжая не наливает? – покосилась на Лилю Ирен.
Та вместе с подругами уже сидела за столом и о чем-то весело болтала.
– Потому что я попросил ее взять мне завтрак. Слушай, ну чего ты ворчишь?
Ирен дернула плечом, но пошла за чашками и за кофе в дальний конец зала, где стояла гигантская кофеварка.
– Извини, – произнес Богдан, обращаясь к Хану. – Серьезно, я слишком нервно отреагировал. Но и ты сказал полную чушь.
Хан огляделся: люди вокруг завтракали и на них не обращали внимания. Просто двое негромко беседующих парней.
Яркое солнце золотило деревянные стены, солнечными зайчиками плясало на полу. В такой день не хотелось думать о плохом. Хотелось поесть и отправиться на склон, где через три часа должны были состояться соревнования.
Увы…
– Богдан, я вчера пообщался с нашим наставником. – Хан увидел, как побледнел друг и поспешил его успокоить: – Нет, я ему ничего не рассказал. Просто кое-что уточнил насчет умения кататься на сноуборде.
– Лиля просто очень способная, – сжал зубы Богдан.
– Такая способная, что за две недели научилась делать трюки, которые не всякий профи выполнит?
– Это не означает, что она одержимая, – процедил Богдан, сжимая кулаки.
Хан ощутил угрозу и негодование, исходящие от друга, но сдержался.
– Значит, она кокетничает. И на сноуборде стоит по крайней мере лет с пяти.
– Смысл ей врать?
– А смысл мне наговаривать на нее? – не выдержал Хан. – Я почти до утра копался в информации про скверну. Сказать, что я нашел?
– Ну? – буркнул Богдан, переводя взгляд на Лилю.
Та помахала ему рукой и послала воздушный поцелуй. Остальные девушки повторили за ней, но адресовали свое приветствие Хану. Сидевшая рядом с ними Ирен сделала вид, что ее сейчас вырвет.
– Одна из вещей дает человеку ловкость и грацию. А также силу и скорость.
– И что? Как выглядит вещь?
– Чулки. Шелковые чулки с кружевами, характерными для вещей Бафомета.
Богдан шевельнул губами, выталкивая беззвучное ругательство.
– Я не видел на ней чулок.
– Она вполне может одевать их только на склон. Богдан, я не утверждаю, что прав, но давай посмотрим, понаблюдаем. Что ты теряешь?
– Это мерзко, – пробормотал друг. – Хочешь сказать, я должен начать подозревать девушку своей мечты? Черт, Хан, я реально влюбился. Мне становится плохо даже от мысли, что нам придется расстаться. У нее учеба, у нас… И живем мы в разных странах.
Хан помрачнел: видимо, дело совсем плохо, и тихо произнес:
– Мы должны подозревать всех женщин.
Богдан