Хотя русский язык вышел из тени, в образовании высшего дворянства в царствование Александра I он все так же уступал пальму первенства французскому, который, как и прежде, использовался как язык преподавания литературы, географии, истории, а иногда математики, ботаники и так далее[462]. Как это ни парадоксально, ни усилия, прилагавшиеся в царствование Екатерины II, ни патриотический подъем во время вторжения Великой армии в Россию не привели к существенному изменению положения русского языка в этих кругах. Дело не в том, что российские власти отказались от замысла изменить соотношение языков в образовании российского дворянства, скорее наоборот. В начале XIX века они старались ввести латынь в качестве возможной альтернативы французскому, который все чаще воспринимался как язык, способный внушить опасные идеи части российского дворянства. Однако в царствование Александра I российские дворяне старались избегать таких учебных заведений, как гимназии, где латынь (которую дворяне не считали необходимым компонентом своей культурной идентичности) занимала важное место среди учебных предметов, а танцам (которые дворяне относили к значимым «дворянским искусствам»), наоборот, не обучали. Таким образом, к началу XIX века российское дворянство усвоило идеал воспитания, который не вполне согласовывался с языковой политикой властей.
В течение XIX и до начала XX века изучение французского языка в России происходило по двум моделям. Для дворян этот язык всегда был неотделим от понятий, связанных с культурой их социальной группы, таких как дружба, учтивость и стиль, тогда как для разночинцев и буржуазии это скорее был lingua franca, профессиональный язык и язык культуры. Расширение социальной базы изучающих французский язык к концу XIX века сопровождалось закатом светской франкофонии, даже несмотря на то, что в привилегированных кругах им продолжали пользоваться. Большевистская революция нанесла серьезный удар преподаванию французского: элита покинула страну или была вынуждена приспосабливаться к новому режиму, отказались от части своего культурного капитала, а прочие социальные группы обратились к немецкому, считавшемуся в новых политических условиях более важным языком.
Глава 3. Французский при дворе
Открытие сферы общения
В одной из своих книг Исайя Берлин описывал русских как «опоздавших на гегельянский праздник духа» и писал, что «гуманистическая