Кисонька всхлипнула и снова побежала. Прыжок, прыжок, с камня на камень! Один оказался гладким и скользким, как лед, Кисонька зашаталась. Поток лавы выбросил гибкое, как у спрута, щупальце, она вкрадчиво обернулось вокруг щиколотки. Щупальца спутывали колени, обвивали бедра. Кисонька попыталась сорвать эти путы, и оранжевые щупальца захлестнули запястья. Темная тень упала на нее. Шуба шла прямо по лаве и рукава ее были широко распахнуты, точно она собиралась обнять. Девчонка судорожно рванулась и тут же темное, жаркое, страшное накинулось на нее, накрывая с головой. Она закричала, изо всей силы лягнула ногой…
…и с глухим «бум!» сверзилась с дивана.
Надежда Петровна, мама Вадьки и Катьки, стояла в паре шагов от Кисоньки будто щит, выставив перед собой покрывало.
– Я тебя укрыть хотела, ты плед сбросила… – испуганно пролепетала она.
Тяжело дышащая, мокрая, как из-под душа, Кисонька огляделась. Она сидела на полу – ноги ее плотно спутал сброшенный во сне плед. Было жарко, а жесткая шерсть царапала ступни как наждаком.
– Не надо. – Пробормотала Кисонька. – Я… Я вас лягнула? Извините, я не хотела, мне кошмар приснился.
– Ничего… – неуверенно ответила Надежда Петровна. – Это ты извини. – Она понизила голос до шепота, косясь на спящую на разложенном диване Мурку и Катьку на соседней кровати. – Я пойду завтрак делать, а вы еще можете полчасика полежать. – И она тихонько вышла.
Кисонька выпуталась из пледа, заползла обратно на диван, и тут же натянула плед себе на плечи – теперь ее била дрожь.
– Ты чего диван качаешь? – сонно пробурчала Мурка и перевернулась на другой бок. Старый диван с разболтанными пружинами закачался еще больше – прям как море, на которое они собирались!
– Шубу во сне видела. Из крысы. – Пробурчала Кисонька.
Мурка приподняла встрепанную голову, вызвав новое качание дивана.
– Вот уедем, и все будет в порядке! – пробормотала она, пытаясь снова устроится поудобней.
Оптимистка Мурка, верит в людей. В смысле, что люди гораздо больше хотят хорошего себе, чем плохого окружающим, и за каждым преступлением обязательно стоит выгода. Если даже человек по сути – гад, но потерять от преступления может больше, чем приобрести, то будет он сидеть тихо и никого не беспокоить. А Кисонька за время работы в «Белом