– Уж не знаю, зачем я объясняюсь с пойманной на месте преступления воровкой. – все еще по-английски продолжил он.
– Я не воровка! – теперь румянец вспыхнул на щеках девчонки, а зеленые глаза полыхнули яростью. – А вот вы, сэр – голый!
– Я не голый, я в полотенце! – невозмутимо парировал Джереми. Невозмутимость – единственная броня джентльмена, даже когда тот стоит… гхм, голый… под гневным взором очаровательной рыжей леди. Невозмутимость и полотенце.
Пышная юбка рыжей чуть колыхнулась, значит, девица делает мелкие осторожные шажки… она метнулась к дверям… Джереми навалился животом на бюро, в последнее мгновение успев сцапать ее за запястье и выдернуть документ из ее пальцев. Она рванулась, но он держал крепко. Они яростно уставились друг на друга поверх бюро.
– Куда вы так спешите, мисс большевистская шпионка? – Джереми стиснул пальцы – если у красной твари останутся синяки, тем лучше!
– Уступаю место вам… господин агент Сиднея Рейли16! – девушка безуспешно пыталась выкрутить запястье из хватки Джереми.
– Намекаете, что я – английский шпион? Тогда зачем бы мне лезть в штаб французов? Мы союзники, что известно здесь, знают и англичане. В отличие от большевиков, которые… – продолжая говорить, Джереми бросил взгляд на изъятый документ – на телеграфном бланке были наклеены строчки сообщения. Джереми замер, вчитываясь в скупые строки…
Острая боль пронзила руку, Джереми вскрикнул, невольно разжимая пальцы – на вспоротом шпилькой запястье протянулась кровавая полоса. Рыжая уже бежала к дверям…
Под окнами раздался пронзительный скрип шин.
– Аttention, messieurs zouave! – в коридоре послышались возгласы.
За дверью прогрохотали торопливые шаги. Рыжая отскочила назад, будто створка была из раскаленного железа, и кинулась к окну, но там ее уже поджидал Джереми. Он сгреб рыжую в охапку, перехватывая руку с булавкой.
– Пустите меня, сэр! – прижатая к его груди девушка отчаянно отбивалась, рассыпавшиеся рыжие волосы хлестнули его по груди. – Это неприлично, наконец!
– Большевистская мисс вспомнила о приличиях? Знаешь, чья там машина? Смотри! – и намотав рыжие пряди на кулак, он прижал ее лицо к стеклу.
Внизу тормозил автомобиль. Конное сопровождение, без больших усилий держащееся впереди и вровень с авто, сбилось, конские крупы заслонили блестящий никель и хром капота, кони кружили в клубах пара, гортанные голоса низкорослых кривоногих всадников эхом отдавались в тишине улиц. Дверца машины резко отворилась, блеснул генеральский эполет… татары охраны сомкнулись вокруг диктатора Одессы.
– Гришин-Алмазов! – глаза девчонки стали бешенными, как у загнанной собаками лисы. Она рванулась, и даже не вскрикнула, когда натянулись намотанные на кулак Джереми волосы. Повернула голову…