Кинув серебряную монету на стойку, Фарлан подсел к Аргуну. Хозяин немедля принес кувшин с пивом, и Щука тут же припал к живительной влаге. Высосав половину, он громко рыгнул и уставился на Фарлана:
– А, скальд! Молодец, хорошо говорил!
Допив кувшин, старшой хлопнул пустой посудиной по столу, показывая хозяину, чтобы принес еще.
Фарлан продолжал молча разглядывать довольную рожу Аргуна. К ним стали подсаживаться другие венды, и Черный заказал еще пива. Все повеселели.
– А что, скальд, спой еще раз! – Щука хлопнул по столу ладонью. – Уж больно складно у тебя выходит. Любо!
– Любо! Любо!
Вслед за вождем вся ватага радостно загомонила, но Черный изобразил кислую мину:
– Я бы рассказал еще раз, так ведь вы не слушаете!
Аргун сразу набычился:
– Как это? Ты, скальд, зря-то не обижай добрых людей!
– Я и не обижаю. – Фарлан преобразился, словно вырос над всеми. – Песня скальда – это не слова человека, а отпечаток судьбы! Послание богов! Поэтому скальд соврать не может. Если в песне поется, что храбрые венды спасли корабль туринца, значит, так и было. Если поется в последней висе, что отремонтировали они галеру купца, значит, так должно и быть. Иначе вся песнь неправда, и я должен голову свою положить под топор палача.
Гомон затих. Процесс осмысления наложился на глубокое похмелье и проступил в бессмысленном выражении лиц большинства присутствующих. Наконец Щука нарушил тишину:
– Эка ты загнул! Мы тебе кто? Мы мужицкого ремесла не знаем. – Он обвел взглядом всю ватагу. – Так ведь, братья?
– Это да… – неуверенно согласился кто-то.
Но его тут же поправили:
– С другой стороны – галера не изба…
Все это добавило сомнений и растерянности. Никому из дружины не хотелось расставаться с героической былиной, с которой они уже успели сродниться.
– Была бы наша ладья, так и разговору бы не было, – выразил общую мысль Аргун. – Галера-то туринская, строена не по-нашему. Как мы с ней?
Дождавшись наконец нужного результата, Черный для убедительности ткнул себя в грудь.
– А я для чего? Помогу! Ради такого дела как ни помочь! Знаю я ихнее дело корабельное. Только и вы мне пообещайте.
Все обрадовались. Проблема сказочным образом рассосалась – и с песней, и с кораблем. Общий гул одобряюще загомонил:
– Ишь, как все складно разложилось. Пообещаем! Чего хочешь?
Тут Фарлан встал и поклонился народу в пояс:
– Я сам-то, люди добрые, с Хельсвика буду. Если вы меня туда отвезете, буду премного благодарен!
Венды уважение оценили, заорали еще громче со всех сторон. Кричали, что мужик он хороший, хорошему человеку грех не помочь. Отвезут, мол, куда надо. Даже если туринец будет возражать, то не указ он им – все равно отвезут.
Старшой Щука встал, протянул руку:
– Ты,