Сархат вернулся поздно вечером. Ему удалось договориться с начальницей ЖКХ о досрочном увольнении: сослался на недомогание жены. Галина Петровна только позавидовала, как же эти таджики преданы семье! Обещала завтра рассчитать; на замену у нее всегда была очередь таких же искателей счастья и денег из азиатского подбрюшья державы. Она этих безотказных работников по-бабьи жалела и в расчетах обирала совсем помалу. Пусть едут домой, к своим саклям!
Во дворе Сархат прислушался и к бабушкиным пересудам. Верку увезли в морг, следствие быстро завершилось. Помогли свидетели со смартфонами, ясно было, что налицо смерть по неосторожности, если не суицид. Про младенца вообще никто не вспоминал, как его и не было.
В квартире, которую вскрыли по наводке соседей, никого не было. Хозяин где-то болтался по тусовкам, приблудившаяся девчонка-провинциалка даже не была у него прописана. Его ничуть не волновало, что она после их бурных и нелепых отношений родила, подумаешь, ее проблемы! Всё это шепотом излагала подругам баба Шура, следователям она об этом ни звука не обронила. С ними только свяжись! Спроси-ка теперь с этой мертвой, куда она дите дела? – Небось, не расколется… Фу ты, раскололась уже, земля ей пухом…
Двор решил собрать Верке на похороны, кто сколько сможет. Где родню-то искать, девчонка ни с кем не делилась, откуда она явилась в столицу, в какой деревеньке мать по ней убивается.
На следующий день Сархат опять носился по Москве, узнал, в каком районе намечается депортация таджиков, отловленных за работу без лицензии. Договорился со старейшиной, что они внедрятся в их ряды и отбудут восвояси. Сумел и деньги на родину отправить проверенным путем, не подвергать же себя риску быть обобранным таможенниками. Вечером за сборами, совершенно счастливые, они то и дело кидались к вновь обретенному сынишке. Рузи приговаривала: «Файзуллох, скоро будем дома, детка моя, кровиночка…» Сархат расплывался в улыбке.
Когда их вместе с такими же искателями счастья загружали в большой транспортный самолет, один бдительный чин из транспортной милиции поинтересовался, что это, прижимая к груди, несет женщина.
Рузи безбоязненно откинула покрывальце и с гордостью произнесла на своем языке: "Сын мой, не разбуди, он шибко горластый!"
Чиновник как-то ее понял, глянул на сладко причмокивающего во сне младенца и одобрительно кивнул: "Хорош! Вылитый папаша, прямо копия! Вот же дикие люди, и чего это вас носит по свету? Рожали бы дома! Цивилизация манит?"
Сархат гордо подмигнул понимающему человеку: а на кого же еще походить моему сыну? А вслух произнес: "Теперь уже точно осядем, теперь у меня полный комплект!"
Белый