…Как в лампе ниточка вольфрама
Пульсирует в моем мозгу:
«Устала. Хватит. Не могу.
Сдавайся. Как же ты упряма!»
Но луч погладит по щеке,
Но ветерок взъерошит гриву,
И беспричинно вдруг счастливой
Плыву по солнечной реке…
Дикие люди
Закатное солнце, упершись в окна высотки, отразилось лучами в стеклах противоположного дома, и на миг это московское ущелье залило алым светом.
"Совсем как у нас, в горах Памира", – подумал Сархат. Он сгребал пестрые вороха листвы, неподалеку шуршала метлой Рузи. Сегодня они почти не переговаривались, сказалась долгая ночь, спор, который так ни к чему и не привел.
Рузи примчалась к нему с полгода тому назад, оставив дочурку на попечение стариков. Те не протестовали, у них в селении привыкли к отъездам молодых на заработки, а оставленные малыши были все же некоторой гарантией возвращения детей.
Сначала жена с любопытством присматривалась к его подвальному быту, окружению, потом включилась в работу бок о бок с мужем. В редкие свободные часы он водил ее по достопримечательностям столицы, но Москва своими соблазнами ее не прельщала, пугала грохотом и многолюдьем.
Рузи была истинное дитя природы, не мыслила своего существования без гор, ледников, чистого пьянящего воздуха, гулкой тишины ущелий. Всякая травка там была ей известна, всякий куст и дерево одаривали своими плодами, вкус воды – слаще меда…
А здешняя суета только раздражала и утомляла сверх меры.
До поры она еще молчала, а когда почувствовала, что понесла, сразу начались разговоры о возвращении домой, в родное село под Бадахшаном. Сархат был рад, что станет опять отцом, даже загодя, желая порадовать жену, принес пакет с какими-то вещичками для младенца. Но он считал, что рожать Рузи лучше здесь, в столичном роддоме, многие так делают! Рузи же рвалась домой, вопреки всем доводам!
Вон она, насупившись, замкнувшись, сгребает листья… Как ее убеждать?
Вопли, прорезавшие закатную тишину, заставили его поднять голову: на балконе седьмого этажа, взгромоздившись на перила, орала Верка. Дворники эту шебутную особу хорошо знали, ярко выделялась среди всех жильцов дома, вот и сейчас она орала что-то несуразное:
"Всё! Свободна! Нечего с меня больше взять, нечего!"
Пьяная, что ли? Ротозеи с бульвара и из окон соседнего дома не успели настроить свои смартфоны, как она поскользнулась и под общий громкий выдох стремглав полетела вниз. Судорожно дрыгая ногами, перевернулась в воздухе и врезалась в бетон головой. Только хрустнуло – и больше ни звука. С чего всё началось – не знал никто, чем всё кончилось – в потрясении наблюдали многие. В эту пору жители спального района еще совершали обычный моцион. Люди, словно притянутые магнитом, потянулись к неподвижному холмику, кто-то уже названивал в полицию, кто-то вызывал "скорую".
Сархат