– Ну-ка, посторонись, – велел дядька Ратмир, закрыл дверь, навесил замок и запер его ключом, который носил на шее на верёвке. – Ну, пошли в дом, что ли. Покормлю тебя.
Мелко покивав, Генрих последовал за дядькой Ратмиром. Дома тот поставил чайник на огонь, вытащил с хитро сделанного ледника, запитанного на два кристалла, кусок копчёной птицы, достал хлеб, порезал крупными ломтями, положил мясо на хлеб и подсунул это всё Генриху. Велел:
– Жуй. Совсем тощий стал. И вытянулся. Куда только?
Ни соображения вежливости, ни какие другие не могли бы заставить Генриха отказаться от угощения. Он разве что старался есть медленно, без спешки.
– Тебе бы фруктов побольше, – добавил дядька Ратмир и сделал глоток из бутылки.
– Нам в школе дают яблоки раз в три дня. Я ем. И иногда ещё меняю на яблоки математику. В смысле, решение задач по математике.
– Молодец. Ну, не смотри как сыч круглыми глазами, спрашивай уже. И ешь, ешь.
Лишний раз уговаривать не требовалось. Прожевав ещё кусок, но не выпустив сэндвича из рук, Генрих заговорил:
– Когда вы вышли из той комнаты, я увидел кое-что, как будто… Знаю, глупо прозвучит, но как будто тень была жидкой, а вы вылезли из неё, как из воды. Я видел капли тени на полу. Но так не бывает.
– Не бывает, – кивнул дядька Ратмир, – но ты видел.
Генрих кивнул, продолжая жевать. Было вкусно. И любопытно.
– Я могу сказать, что это не твоё дело, – произнёс дядька Ратмир после очень долгого молчания, – и велеть тебе выбросить это из головы. Но я тебя знаю, малец, ты исследователь. Неразгаданная тайна будет тебя мучить, ты начнёшь думать, как бы выкрасть ключ и пробраться в ту комнату самостоятельно, станешь задавать мне вопросы, которые сочтёшь очень хитрыми.
Генрих покраснел, потому что примерно так и планировал действовать. Дядька Ратмир улыбнулся одним уголком рта.
– И так до тех пор, пока не разозлишь меня как следует. Нам этого не надо. Поэтому я тебе отвечу. Но уясни, – опустившись на табурет возле стола, дядька Ратмир посмотрел Генриху в глаза, – это не то, о чём можно болтать с друзьями или девчонками. В нашей стране некоторые вещи запрещены. Сказав лишнего…
– Никому я ничего не скажу, – прервал его Генрих, – не дурак. Понимаю, раз вы так прячете – не от скуки же.
– Точно, не от скуки. То, что ты видел, это плохо исполненный, кривой и бездарный выход из Тени.
Дядька Ратмир так сказал это слово, что Генрих понял: писать его надо исключительно с большой буквы. Это не та тень, которая падает от предметов.
– Смотри внимательно…
Дядька Ратмир поднял правую руку, протянул её вперёд. Косой луч лампы прочертил полосы на коже, а кисть исчезла.
Несколько раз Генрих поражённо моргнул, но ничего не изменилось. Был луч света на волосатом предплечье, а дальше, где начиналась тень, исчезла кисть руки. Её словно отрубило, но без капли крови.
Наклонившись ближе, Генрих увидел, как едва различимые пятнышки тени рассыпаются по коже.
Потянув руку на себя,