– То есть тебя это интересует? Не кто я? Не почему я всё это сделал с тобой? Не то, что сделаю дальше, – тут он выдержал паузу, а я сглотнула, никак не могла расслабиться с ним таким, – а всего лишь мое имя? Или может просто всё остальное ты уже знаешь?
Я продолжала молчать, тихо прикидывая, смогу ли сбежать, если он отвлечется. Не знаю, с чего взяла, что понравилась зверю, но человеку явно не по душе.
– Ты пришла одна в лес, притащив всю эту хрень. Трахалась с животным… На что ты надеялась? Неужели в городе настолько плохо, что припёрлась сюда? Не боясь, что тебя заебет, а потом сожрет психически неадекватный мужик? Или ты тоже не в себе, раз решилась рискнуть? Да, наверное, это и есть ответ…
Тишина в землянке становилась неуютной и угрожающей.
– Не думала о том, что я не захочу, чтобы ты растрепала обо мне кому-то и закопаю тебя прямо здесь, а предварительно загрызу?
Красивые ледяные глаза смотрели пристально, едва ли не с ненавистью, а я не знала, что ответить на эту отповедь.
– И из всех возможных вопросов ты задала этот… Какие же вы, люди, все неизмеримо тупые, – мужчина вздохнул. – Ты могла бы придумать легенду поизящнее.
Я опустила глаза в пол, не желая видеть его ярость, чувствуя себя полной идиоткой. Он же всё равно не ответил и моего имени не спросил. Подходящая самка? Вот кем я была? Мне казалось иначе… И что он собирается «делать со мной дальше»? То, что описал?
По идее, он был прав во всём. Я ничего о нём не знала. И шла сюда, потому что… Да не знаю я, почему сюда шла! От этой мысли хотелось плакать.
Нет, я не считала, что монстр полюбил меня, не строила себе на этот счет иллюзий. Но он так смотрел, что я могла рассчитывать хотя бы на привязанность… По большей части, я здесь действительно ради себя, а не ради него.
Это я привыкла. Это я скучала. Это я боялась дальше жить, не видя его больше.
Похоже на набивший оскомину стокгольмский синдром, будь он не ладен. Кто-то может справляться с ним? Наверное. Будь монстр монстром до конца, я бы возможно не привязалась.
Но воспоминания о его тепле не давали мне покоя в привычной раньше, и такой ненужной теперь жизни.
Мужчина же продолжал меня отчитывать, говоря о том, что вместо того, чтобы строить свою жизнь, я таскаюсь хвостом за психом в лесу. Что он обязательно узнает, «как я это сделала» и тогда «мало мне не покажется». И каждый раз давил на то, что я ненормальная. Периодически запугивая.
Однако никаких действий не предпринимал.
Пока.
В голове зрел вполне себе логичный план. Основанный на том, какие перспективы мне расписывал ставший вдруг таким разговорчивым хозяин моей прежней тюрьмы. Видимо, замолкать и переставать меня оскорблять он не планировал – оно и понятно, молчал столько времени. Накопилось.
Я поднялась с лежанки, прикрываясь чем придется, и начала судорожно натягивать одежду, вздрагивая от каждого взгляда. Если ещё вчера его глаза обжигали