– Т… ты бы хоть ккканистру от ббензина отмыл, прежде ч… чем чего-то туда наливать.
– Все шутите? Не хотите, не пейте, я не заставляю. Мы с Тимохой на двоих эту канистру оприходуем на раз-два. Не в первый раз уже. Да, Тимош?
– Угу.
В центре гостиной поставили большой стол, куда выкладывали принесенные припасы. Буханки самодельного хлеба, который пекли горожане. Еще полтора года назад работал местный хлебозавод, но оборудование на нем окончательно износилось, а обслуживать и чинить его было некому, с тех пор хлеб пекли сами. Несколько банок консервов. Маринованные фрукты, ананасы и персики. На банках можно было рассмотреть выцветшие яркие рисунки и надписи. Помидоры, огурцы, луковицы и картошка. Сверху на гору продуктов Раз-Два взгромоздил два больших кольца самодельной колбасы.
– Что за мясо? – Тема недоверчиво покосился на колбасу, – Тоже у гвардейцев взяли?
– Не. Это я у тетки Тамары обменял на бутылку спирта. Она свинью заколола две недели назад. А про гвардейцев мы знаем все, рассказали уже. Сволочи.
– Что с ними будет? – спросил Чирик.
– Кто-то мне говорил, что постреляют на раз-два. Вот трупы уберут и их всех туда же, людоедов.
– И этих? Из администрации?
– Нет, этих оставят, ценные пленники. Их обменять можно будет.
– Что зззначит об… обменять? Во… воевать же сссобрались?
– Ну, повоюем, это да. На раз-два, сам знаешь. Но в случае чего всегда должен быть запасной план. Договориться там, все дела.
– Лично я ни с кем договариваться не буду, – уверенно сказал Кувалда, обвел друзей взглядом, будто ища у них поддержки, – ведь так?
Кто-то молча кивнул, Тема согласно ответил за всех:
– Да.
– Ну вы-то известные боевики, – улыбнулся Раз-Два.
– А ты с Тимохой?
– Мы как все.
На стол подали горячую, пышущую паром, разваливающуюся на куски картошку, сразу принялись есть. Вскрыли банки с консервами и маринадами, нарезали хлеб и овощи. Стол получился богатым, никто из собравшихся давно не видел сразу столько еды. По всему Новополоцку сегодня пировали, праздновали победу, заедая ее добытым у ФНС продовольствием.
Соли в картошке действительно было мало. Есть ее нужно было быстро, пока горячая. Остынет – станет невкусной. Раз-Два прямо из канистры разлил в подставленные стаканы и кружки свой «вискарь», мутный коричневатый самогон, который он гнал, как говорил, «по старинному рецепту». Чокнулись.
– За нас, – жуя, коротко сказал Кувалда.
– Ага, – поддакнул Абрам.
От одного запаха самогона можно было опьянеть. Во рту же он горел огнем, язык и небо онемели за секунду. Абрам с трудом проглотил мерзкое пойло и закашлялся, к горлу подкатила тошнота, дыхание сперло.
– Закуси, братан, – Раз-Два сунул ему соленый огурец, разрезанный вдоль
Абрам захрустел, быстро работая челюстями, заел горячей картофелиной. В животе приятной тяжестью разлилось алкогольное