Записки фельдшера. Олег Врайтов

для виду. Да, сумма не то, чтобы хорошая, но неплохая для человека без образования и опыта. Плюс, действительно, подкупал тот факт, что трое суток между дежурствами у меня будут свободными, для всяких там «погулять» (в прочих вариантах рассматривалась только ежедневная работа пять, а то и шесть дней в неделю, какие там гульки…). А еще рассказы… знал он, зараза такая, что я человек общительный, охочий до всяких интересных историй. В общем, на следующий же день я, студент психфака, потопал на подстанцию «Скорой помощи», зажав во вспотевшей от волнения ладони папку с санитарной книжкой, паспортом, копиями школьного аттестата и даже водительских прав – это было мое первое официальное оформление на работу, и я понятия не имел, что нужно.

      А потом – выездная бригада. Сначала я дичился, как и любой новичок, попавший в спаянный долгой работой коллектив, где свои разговоры, свои интересы и свои порядки. Помню, на самом первом дежурстве, запуганный до крайней степени незнакомой и даже чуждой мне атмосферой, стиснув зубы и нахохлившись в углу комнаты отдыха, пообещал себе, что буду молчать всю работу, сидеть тихо, дышать беззвучно и таким вот образом как-нибудь доработаю до осени.

      Не получилось. Коллектив действительно попался интересный, тут мой друг оказался прав на сто процентов. И работа куда увлекательнее, чем разгрузка фуры с морожеными цыплятами на товарном дворе хладокомбината. Я отработал одну смену, отработал вторую, отработал третью – и тут неожиданно поймал себя на том, что уже с нетерпением жду четвертой. Было тяжело, куда деваться от этой суровой правды – лето, наплыв отдыхающих, курортный сезон, неизбежный подъем кривой кишечных инфекций, но эта тяжесть как-то скрадывалась тем, что после любого, даже самого выматывающего вызова можно было присесть на краешек скамьи (в центр пока что стеснялся), с удовольствием вытянуть гудящие от усталости ноги и открыть пошире уши, потому что кто-то уже из врачей, затягиваясь горьким дымом сигареты, азартно рассказывал подробности только что обслуженного вызова. А вот это я был готов слушать часами, и даже «сдергивание» нашей бригады на очередной вызов раздражало не потому, что впереди предстоит получасовая езда, подъем на этаж и жалобы больного человека, а только из огорчения, что история останется недослушанной.

      Заразил меня друг. Лето закончилось, пришла осень, пятый курс и пора учебы. И я снова поймал себя на нетипичной для себя мысли, что изучение психологии уже не вызывает у меня прежнего интереса. Сидя на лекции и слушая очередные подробности о теориях личности и бихевиоризме, я вспоминал ночные вызовы, черную сопящую резину кислородной маски, шумное клокотание дыхания пациентки и просящий взгляд уже блекнущих глаз. После снятого отека легких этой ночью, первого в моей жизни, после часовой возни в заставленной до тесноты квартире, после дикой боли в спине (бабушку спускали с шестого этажа на одеяле, с носилками бы просто не развернулись), после тряски по дороге, когда одной рукой я держал маску на лице пациента