– Так. Не дрейфь. Ничего страшного не случилось. А если этому… бывшему твоему… и досталось на орехи, так ничего, не помрет. Мужикам иногда полезно быть битыми. Начинают мозгами думать, а не другим местом.
Глава 4
Отчий дом показался мне тихой гаванью и надежным пристанищем. Совсем недавно казалось, что я больше никогда не перешагну его порог – ни по своей воле, ни под давлением. А вот на тебе – вернулась, и даже обрадовалась этому. В жизни еще ничего не изменилось, и проблему с Глебом и деньгами еще не решил никто. Но родные стены казались в тот момент самыми безопасными.
– Сегодня дома сидишь и никуда не выходишь. Дальше посмотрим по ситуации. – Отец, как обычно, командовал и распоряжался. Но сейчас я не имела никакого права спорить и огрызаться.
– На работу надо позвонить, предупредить… – опомнилась, начала искать телефон по карманам.
– Про работу свою дурацкую тоже забудь. Она тебе ничем не поможет. Даже на еду нормальную заработать не в состоянии. – Значит, все-таки, заметил и дешевый чай, и практически пустые полки на кухне.
– Мама, Настя вернулась! Выходи, завтракать будем. – Зычным голосом он окликнул бабушку. Та любила смотреть телевизор погромче и почти никогда не слышала ничего происходящего в доме. Приходилось всегда кричать, чтобы внимание обратила.
Дверь в дальней комнате стукнула, из нее вылетел маленький сухощавый ураган. Дальше были объятия, причитания, поцелуи, снова причитания. Еле вырвалась из родных рук, чтобы хоть нормально поздороваться. Закусила губу, чтобы не расплакаться. Но глаза предательски намокли.
– Что же ты, деточка моя, так исхудала? Разве можно так себя доводить? Ну-ка, пойдем быстрее, будем тебя откармливать! – бабуля, хоть и сурового нрава, любила меня до беспамятства. Так, что это порой переходило все грани. Дай волю – она бы к нам с Глебом в постель заглядывала, чтобы проверить, удобно ли мне лежится… Но ссора с отцом нарушила нашу связь. В тот раз бабушка тоже заняла его сторону, чем лишила меня последней веры и надежды на чудо.
– Мам, давай, вы потом наговоритесь? – отец прервал наши излияния чувств. Он очень всего этого не любил. – Мне нужно быстро поесть и убегать. Дел невпроворот. Да еще и Настасья забот подкинула.
Вот так – всегда. Что бы ни приключилось, он всегда находил повод в чем-то меня упрекнуть. Даже когда по делу что-то предъявлял, от этого становилось больно.
– Ну, пойдемте. Там уже все остыло, наверное. Но я разогрею, быстренько. – Бабушка, взяв меня за руку, словно боялась снова потерять, шустро посеменила на кухню. – А ты, Денис, с Настей не говори так! Будто сам не был молодым. И мне седины не добавил.
Она зыркнула грозно из-под седых бровей. Так, что любой другой растерялся бы. Но только не отец. У него взгляд был похлеще бабушкиного.
– Вот потому и говорю, что знаю, до чего глупость и бесшабашность может довести! И Насте таких ошибок в жизни не надо!
Это был запрещенный прием. И все об этом знали прекрасно. Поэтому