Разоренное гнездо. Алла Холод

ни Виталик, ни его жена ни за что и ни при каких обстоятельствах не согласятся жить с нами со всеми большим цыганским табором. Брат слишком ценил самостоятельность, и я предполагал, что он не захочет, чтобы родители были в курсе особенностей его времяпрепровождения, которые так и не изменились с его буйной молодости. Алкогольные гулянки и полуночное шатание он из своего расписания так и не вычеркнул, даже став семьянином и отцом. Я считал, что нигде не работающая, праздная, недалекая Викуся уж тем более не согласится быть постоянно на виду у нашей семьи. Но неожиданно оказалось, что я сильно ошибался.

      Викуся, как я уже сказал, нигде не работала, хотя попытки устроиться, надо отдать ей должное, когда-то предпринимала. Вернее, Виталик, используя свои многочисленные знакомства, свел ее с какими-то предпринимателями, у которых была сеть магазинов одежды. Викуся пошла на работу, но очень быстро выяснилось, что, кроме элегантного забрасывания ноги на ногу, когда она опускалась в кресло, и демонстрации изысканного маникюра при столь же утонченном курении, она не очень представляет, что еще она может делать в салоне модной одежды. А работы там было хоть отбавляй. Заказывать и принимать товар, отсортировывать брак, проводить скидочные кампании, работать с недовольными покупателями и их жалобами. Словом, рутинные дела, к которым Викуся оказалась не готова. Ее это не интересовало. После месячного неудачного опыта в том бутике больше на работу она устроиться не пыталась, насколько мне известно. У Викуси было своеобразное отношение к семейным ценностям: она дорожила своим положением замужней дамы – кто-то же должен был ее кормить, одевать и возить на курорты. Видимо, она ответственно относилась к своим супружеским обязанностям, хотя на интимные темы мы с братом никогда не разговаривали. В остальном семейная жизнь ее тяготила, она мешала ее распорядку дня. Викуся просыпалась не раньше одиннадцати, и когда Артемка стал подрастать, а впереди замаячила школа, это стало серьезной проблемой. Кому-то же надо кормить ребенка и водить его на уроки в такую рань. Викуся не умела готовить и принципиально не хотела учиться. Не то чтобы ей было все равно, что употреблять в пищу, отнюдь – аппетит у нее был волчий, несмотря на свой кроличий вес и субтильность, она могла съесть за ужин несколько полноценных порций. Просто ей не нравилось возиться на кухне: резать, чистить, потом мыть посуду… Она предпочитала кормить сына фастфудом, и уже к восьми годам мальчик стал постоянно жаловаться на боли в желудке. Мама готовила ему варенье из облепихи, заставляла Викусю регулярно добавлять его внуку в чай, только тем мальчишка и спасался. Виталик тоже устал от постоянного кормления чем-то покупным, и когда ему становилось невмоготу, он приходил ко мне в ресторан, просил ухи, или являлся к маме на борщ. По тому количеству, которое он мог съесть за один присест, становилось понятно, как редко ему выпадает простое домашнее счастье – полакомиться пусть и бесхитростной, но любовно приготовленной на собственной