По сути, сегодня и премии эти ничего не значат, так же как и их отсутствие, потому что все это превратилось в соревнование между оргкомитетами, это наш автор, а это не наш, политически правильный или наоборот. Идеальная ситуация, когда ты перестал рассчитывать на одобрение и делаешь то, что кажется правильным тебе. Конечно, и тут важно не утратить адекватность.
Вот возьмем пример Льва Данилкина, который стал лауреатом «Большой книги». Ну и что – стал он после этого прямо известным автором? Выиграл путевку в вечность? Завоевал сердца читателей? Вошел в большую литературу?
Пора перестать оглядываться, чего-то ждать, вчитываться, волноваться. Некоторые критики вообще выражают исключительно свои собственные амбиции. Да практически все, за исключением разве что Галины Юзефович.
– Она хвалила ваш «Текст»…
– За что ей большое спасибо! Она человек читающий и нашла в этом романе какие-то достоинства.
– Давайте поговорим о вашем образовании. Вы учились в 12-й московской спецшколе, ныне входящей в состав школы № 1231.
– Да, здесь поблизости.
– Расскажите, пожалуйста, об этом периоде.
– Школа у меня была прекрасная. Что с ней происходит сегодня, я, честно говоря, не знаю. Выбрана она была моей семьей, потому что в ней учился мой отец, а до этого в здании располагалась женская гимназия, куда ходила моя бабушка. Такой, выходит, наследственный вариант. К тому же бабушка с дедушкой жили на Арбате, буквально в шаге от школы. И вот решили меня отправить именно туда, чтобы я мог ходить в школу пешком. Потом родители забрали меня к себе в Строгино, но я все равно продолжал ездить, потому что прикипел. Сейчас, кстати, есть неплохие частные школы, где вместо зубрежки дети работают над проектами.
– Вы, похоже, все же рассказываете о своей семье?
– Нет-нет… Мой друг отдал своих детей в такую школу, где с самых ранних лет преподают актерское мастерство и музыку. Впрочем, и моя школа была очень хорошей. Французский язык мы изучали с первого класса, хорошие учителя были по литературе и русскому. А математику не любил, всегда приходилось заниматься ею через внутреннее сопротивление.
– Высшее образование вы решили получить за рубежом – в Израиле. Почему?
– Когда распался Союз, мне было 12 лет. Кроме того, я окончил специфическую школу – французскую. В моем окружении всегда было много людей, которые куда-то ездили. Кругом было настроение восторга от того, что железный занавес рухнул, Россия открылась миру, а мир открылся для нас. Теперь можно было ехать куда угодно. Все, что было желанным и недоступным, вдруг оказалось на расстоянии вытянутой руки. За все детство я был за границей лишь однажды – в Югославии, и то все это стоило моему отцу огромных усилий. И вот как я в те годы заразился