Мелочь перетащили быстро, даже и тяжелое – топоры, консервы, лимонад. А вот с брезентом пришлось повозиться, никак он, зараза, не желал тащиться, вес норовил зацепиться за колючие ветки, нещадно стегавшие Машникова по ногам, по рукам, по лицу.
Наконец, перетащили таки. Спустили по крутому бережку к ивам, в присмотренное Саблей место. Остались лодки. Первой – попались по пути! – потащили свою парни, Колян и Мика. Радостно эдак несли, с шутками-прибаутками, не похоже было, чтоб уж очень утомились. Видя такое дело, и Ума Палата вздохнул с облегчением – если ребята лодку спокойно несут, значит, и он сможет. Не такой уж и слабосильный. Да, худой, зато жилистый, крепкий… наверное.
– Ну, что – давай? – вернувшись, Колян спрыгнул в воду. – Я спереди ухвачусь, а ты за корму, сзади.
– Угу.
Жека кивнул, нагнулся, приподнял сколькую байдарочную корму… Оп! Вроде, неплохо пошла, очень легко даже. Это потому, что еще молчун Мика подскочил, помог, подтолкнул лодку на кручу. Вытолкали.
Машников выбрался на берег со всей поспешностью, подхватил корму. Колян склонился к носу…
– Ну, раз-два – взяли!
Подняли! Понесли! Вроде, и не тяжело… первые десять метров. А потом уставить начали, даже и Красников – видно было, пошатывался. Тем более, не по дорожке нести – ельником. Едки-то – густо-густо! Еще и можжевельник, и сучья, и бурелом. Того и гляди споткнешься да переломаешь ноги.
Колька, надо отдать ему должное, предупреждал, понимал, что идущему позади напарнику мало что видно – байдарка мешает:
– Тут ветка большая – пригнись! Там дальше пеньки… Тут сухостой… Осторожней, ямка!
Не предупреди Красников, Жека бы в эту яму и ухнул. И байдарка бы сзади – кормой по башке! Да и так-то – еле из ямы выбрался, лодку едва не уронил. Даже Колян заметил:
– Что-то шатает тебя. Ладно – отдых! Байду опуская осторожненько. Осторожно, я кому сказал! Во-от… положили.
Уфф!!!
Уселся Жека на старый пень, исцарапанные ноги вытянул. Никакой боли пока не чувствовал, его аж трясло от усталости.
– Отдохни, отдохни, – рядом тяжело сопел Колька.
Позади вдруг послышалась песня.
– Милая моя, солнышко лесное! Где, в каких краях, встретимся с тобою!
Песню не пели – орали! Молчун Мика и Саблина. Они тоже лодку тащили, да еще как! Перли, прямо, как старинный английский танк на вражеские окопы. Никакой усталости, одни вопли. Вот у людей сил-то! Жека по-хорошему позавидовал.
– Эй, вы там! Долго сидеть будете?
Чужая байдарка проплыла над усталыми путниками, словно волшебный летучий корабль – быстро, невесомо и плавно.
Колян и Жека переглянулись. Поплевали на руки… Оп-па! Байду рывком на пле-чо! И – по-нес-ли. И – заорали-запели:
– Милая моя! Солнышко… лесное!
Машников не знал ни слов, ни мотива. Но орал от души! И – в самом деле – значительно легче нести стало. Лодка словно бы сбавила килограммов семь, уж никак не менее.
– Еще чуть-чуть осталось! – кричал