Под вечер, когда экскурсанты покидали обитель, монахи могли вернуться, но не раньше, чем стемнеет. Тогда они снова становились здесь хозяевами, читали в храме вечернее правило, потом ужинали и молились по кельям.
У них было большое хозяйство, располагавшееся отдельно от монастыря. По внешнему виду оно напоминало обычный хутор. Там были огороды, виноградник, пшеничное поле. Стояли хлев с четырьмя коровами, курятник с дюжиной кур, пчелиные ульи. Была даже мельница на речке, построенная руками отца Иоанна. Монахи производили сыр, масло и мед, делали вино, продавали эти продукты через посредников и на вырученные деньги содержали монастырь. Хлеб пекли сами.
Годердзи поселили в давно пустовавшей келье братского корпуса. Там было холодно и сыро, но он не замечал никаких неудобств. После многих ночей, проведенных в лесу или у ворот закрытых монастырей, спать на кровати казалось ему блаженством. Он и уснул почти сразу после того, как напился чаю, а проснулся только к вечерней службе.
Из двух монастырских храмов один – древний, большой, с конусообразным куполом – открывался по воскресеньям, когда из Тбилиси приезжали или приходили небольшие группы верующих. Иногда в храме даже крестили или венчали, а за Литургией могло собраться до двадцати человек.
В остальные дни богослужения совершались в маленьком храме без купола, вмещавшем не более десяти человек. Один из монахов обычно стоял в алтаре, другой читал и пел на клиросе. В тот вечер служил отец Иоанн, а читал отец Георгий.
На следующий день после утренней службы Годердзи отправился вместе с обоими старцами на хозяйство. Здесь работы был непочатый край. Надо выводить коров на пастбище и убирать за ними в хлеву. Надо их доить и носить молоко в тяжелых ведрах. Это оказалось нелегким делом, но после нескольких уроков Годердзи стал с ним справляться.
Обычно доением коров, изготовлением сыра и уходом за пчелами занимался отец Георгий. А отец Иоанн работал на мельнице, выводил коров на пастбище, занимался огородом и теплицей.
Мальчик помогал то одному, то другому монаху, но отец Георгий, кажется, больше в нем нуждался. Дел хватало на целый день, и как только одно заканчивалось, он сразу же поручал мальчику другое. Отец Иоанн иногда упрекал своего собрата:
– Жалко его, Георгий, он ведь ребенок.
Бывало, сам садился рядом с Годердзи, брал из его рук мотыгу и говорил:
– Ну давай посидим с тобой, передохнем.
Тогда отец Георгий подходил и говорил:
– Не ласкай ребенка, Иоанн, так из него ничего не выйдет.
Отец Иоанн, хотя и был на несколько лет постарше, отличался крепким здоровьем. С лысой головой, непременно прикрытой черной полинявшей шапочкой,