«Неужели ты им благодарен? Не верю своим ушам».
– Ну так… В пределах нормы.
«Какой нормы?» – хрипло рассмеялся Хайд, и Юшин согласился с ним. Для него понятие нормы было слишком размыто и не совпадало с общепринятой.
Низкий мужской голос, назвавшийся Хайдом, поселился в голове парня, когда тот был ребенком. Юшин и сам не знал, кто это: его второе «я», подсознание, отдельная личность или он просто сходит с ума. Хайд оказался умным и интересным собеседником, а вскоре стал единственным другом альбиноса, чему последний был только рад.
Но сходить за наушниками все же стоило, а заодно в магазин за продуктами. Подойдя к чемодану, Юшин заметил торчащую из кармана книгу: он даже не обратил внимание на то, что купил. Это оказалась тонкая брошюрка о достопримечательностях Великого Новгорода.
«Можешь не открывать, я тебе получше экскурсию устрою».
– Не сомневаюсь в твоих способностях.
Оставив книжку на чемодане, Юшин умылся и встряхнул головой. Волосы сильно отросли и закрывали уши. С одной стороны, он мог спокойно собирать их в хвостики, с другой – скоро потребуется зайти в парикмахерскую. Собрав волосы с боков, он сделал маленький пучок, выпустив несколько прядей возле лица.
Перед выходом он вытащил из чемодана гарнитуру и вставил в уши. Небольшая мера предосторожности, чтобы отпугнуть консультантов. К тому же так он мог спокойно разговаривать с Хайдом, не опасаясь, что особо бдительные люди вызовут «скорую». Юшин мог разговаривать сам с собой и мысленно, но говорить вслух было привычнее. Так хотя бы не было ощущения, что он придумал Хайда и потакает развивающемуся сумасшествию. К тому же парень редко разговаривал с другими людьми, и такая «замена» была кстати.
В торговом центре народу было немного: будний день не способствовал шоппингу. Быстро купив наушники и взяв с собой кофе, Юшин направился в сторону Даниловского монастыря. Это место успокаивало его: тихое, безлюдное, старинное. Построенный еще в тринадцатом веке из дерева, а позднее перестроенный в камне, монастырь пережил немало правителей, а его стены видели и пропускали миллионы людей, которые доверяли ему свои печали и надежды. И хотя православные вера и эстетика не были близки Юшину, мысли о том, сколько повидали камни, по которым он ходит, и сколько еще увидят в будущем, пугали и грели одновременно.
В детстве он часто видел сон про какой-то заброшенный город, пыльный, серый и пустой. Ребенком он бродил по запутанным улицам, стараясь выйти к огромному готическому собору в центре, башни которого стройными узкими столбиками уходили в пепельное небо. Но ему никогда не удавалось найти здание, оно будто ускользало вдаль, не давая подойти к себе.
Юшин поморщился и потер виски. Как обычно, воспоминания о детских снах принесли головную боль. Допив кофе, он выбросил стаканчик и вышел за пределы монастыря. Он с преувеличенным вниманием смотрел под ноги, но все равно чувствовал