А для Катерины я не только душевный доктор, но еще и главный стилист. Не представляю, как все это время она жила без меня? Кому плакалась в жилетку и кто подсказывал ей, что надеть? Поэтому я нисколько не удивился, услышав от нее этот вопрос. Если девчонка захотела узнать мое мнение насчет ее одежды, разве мог я отказать ей в этом? Переборов лень, я спрыгнул с дивана и, подойдя к ней, для важности состроил оценивающий взгляд эксперта моды и стал внимательно рассматривать ее.
– Ладно, молчи, я вижу по твоей морде, что ты от меня в восторге, – глядя на меня, рассмеялась Катерина.
Странная барышня, а зачем тогда спрашиваешь мое мнение? Хотя я бы все равно не смог ей ничего ответить, разве только потерся бы об ноги, давая понять, что она мне нравится в любом виде.
– Ой, смотри, – воскликнула Катя, кивнув на мое отражение в зеркале и подмигнув, – у тебя над головой нимб светится.
Глянув на себя, я обомлел. И действительно, у меня над головой было какое‐то странное свечение. Вот видите, а вы не верили, когда я говорил, что в прямом смысле светился от гордости.
– Сократик, я всегда знала, что ты у нас необычный котейка, а после того, как Андрей рассказал, что ты был священным животным у аборигенов, я окончательно в этом убедилась. – Она взяла меня на руки и погладила по голове.
Видимо, я и правда необычный кот, вряд ли обычные светятся, как настольные лампы. После ее слов я так загордился, что думал, выпрыгну из шкуры. Но в этот момент из кухни вышел Дмитрий, и моя гордость сдулась, как воздушный шарик.
– Сократ, не питай иллюзий, ты самый обыкновенный кот, – проходя мимо нас, ухмыльнулся он и показал на нижнюю часть зеркала, туда, где бликовало светящееся пятно, – а нимб над твоей головой был всего лишь отражением лампочки.
Его брошенная на ходу фраза тотчас спустила меня с небес на землю. В общем, как вы уже догадались, светился я недолго. Да-а-а, мои родственники не аборигены, они не будут передо мной колени преклонять да спину гнуть. Не зря Петрович любит употреблять выражение: «На нас где сядешь, там и слезешь». И несмотря на это, для меня они самые лучшие люди, других мне не надо.
А тут еще беда со мной случилась, и от моей божественности не осталось и следа. Хотя какая это беда? Так, вполне обыденное для меня происшествие.
Не знаю почему, но в последнее время меня стало тянуть на высоту. Так вот как‐то раз я искал в доме укромное местечко, где можно спокойно отдохнуть, чтобы во время сна никому не пришло в голову потрепать меня за ушами. Ничего умней не придумал, как устроиться в одной из ниш, сделанных на кухонной стене под самым потолком.
Там еще всякие вазочки стоят, статуэтки и прочая дребедень, которой люди так любят захламлять свое жилище. Наверняка никто бы так и не узнал, что я собирался там спать, если бы я случайно не разбил стеклянную статуэтку Девы Марии. Я слышал краем уха, что ее подарила Татьяне Михайловне какая‐то подруга из Нью-Йорка. Кто это такая, я понятия не имею. По крайней мере при