– Мы должны убраться отсюда, – решила она. – А потом Готфрид нас отыщет. Я уверена.
Ее уверенность растаяла с наступлением ночи. Ни зги не было видно, умный конь шел сам. Селина дремала, положив голову на плечо подруги, а Элиза вслушивалась в темноту, и когда услышала лай собак, вначале себе не поверила. А потом, вдали замелькали слабые огоньки. Джекс вышел к одной из затерянных в лесах деревне. Несколько десятков полуземлянок посреди поляны, окруженные лесом. Элиза встряхнула Селину, сунула ей поводья, а сама спешилась и шагнула к одной из хижин.
Навстречу ей выглянула изможденная женщина с ребенком на руках. Ее диалект был знаком Элизе. Так же разговаривали большинство из обращавшихся к Ханне за помощью людей. Как могла девушка объяснила, что они заблудились в лесу и нуждаются в крове и пище. Женщина кивнула на свою жалкую хижину и добавила, что ее муж в лесу на промысле, а в деревне лихорадка. Если они не боятся заразы, она не станет их гнать.
– О какой болезни она говорит? – Селина на негнущихся ногах подошла к Элизе. – Если они больны, я не хочу заходить в дом….Лиз, давай уедем…
– Если нам предлагают кров, мы останемся, – отрезала Элиза. – Не глупи, Сел. Лихорадка излечима, а в лесу мы будем в гораздо большей опасности. У нас нет оружия, зато есть лошадь, которую можно продать. Как и нас.
– Что? – Селина ахнула.
Элиза отвернулась от нее и вошла в хижину.
Очаг дымно горел, едва обогревая убогое жилище.
У огня на соломе лежала пятилетняя девочка, укутанная в тряпье. Несмотря на холод, малышка была вся в поту. Кудрявая головка покоилась на коленях дряхлой старухи, которая что-то бормотала себе под нос и чертила непонятные знаки на лице ребенка.
– У тебя могут украсть лошадь, леди, – не глядя на девушку, хрипло проговорила она.
– У меня могут украсть и жизнь. – Элиза опустилась на солому рядом с ребенком и положила ладонь на лоб девочки. Старуха тут же впилась взглядом в ее лицо.
– Что тебе здесь надо, госпожа?
– Моя подруга и я попали в беду. Нам нужен приют, пока нас не найдут. Тогда я смогу наградить вас за помощь.
– Если раньше тебя не заберет смерть. У нас мало еды, чтобы кормить еще два рта.
– Мы не доставим хлопот.
Старуха перевела взгляд с тонких пальцев благородной госпожи, которые выводили те же руны, которые прежде чертила сама, на переставшую метаться девочку. Старая лекарка еще раз вгляделась в лицо пришлой и не поверила глазам. Не верила, что это явь.
– Ато эсте мио, Ализон. – это был древний язык Братства, на котором двадцать лет не говорил никто.
– Эсте мир вао. – тихо ответила девушка и добавила уже на английском. – Позаботьтесь о моей подруге. Я не хочу, чтобы она заразилась.
Старуха кивнула, кряхтя, поднялась на ноги и вышла из хижины. Она переходила от хижины к хижине, задерживалась