Впоследствии, подглядывая за взрослыми, Зак уловил обрывки разговоров, но из того, что услышал, цельная картина никак не складывалась.
Что-то такое о «владыке».
Что-то о солнечном свете и о том, что «уничтожить» кого-то там не удалось.
Что-то о «конце света».
Зак стоял в одиночестве посреди опустевшей комнаты, дивясь всем этим тайнам, вихрящимся вокруг него, как вдруг в нескольких настенных зеркалах уловил смутное движение. Что-то вроде смазанной картинки или визуальной вибрации, если такое вообще бывает. Что-то, что, по идее, должно быть сфокусированным, но в отражении получилось расплывчатым и нечетким.
Что-то за его окном.
Зак медленно повернул голову, потом резко повернулся всем телом.
Там, непостижимым образом распластавшись по внешней стене здания, висела она. Ее тело было каким-то изломанным, даже вывихнутым; широко распахнутые красные глаза обжигали взглядом. Волосы, тонкие и бледные, наполовину выпали; учительская блузка на одном плече зияла прорехой; обнажившаяся плоть была вымазана грязью. Мускулы шеи раздулись и деформировались; под кожей щек и лба извивались кровяные черви.
Мама.
Она пришла. Зак знал, что она придет.
Инстинктивно мальчик шагнул навстречу матери, но тут увидел, как изменилось выражение ее лица – гримаса боли вдруг уступила место жуткой мрачности, которую иначе как демонической не назовешь.
Келли заметила решетку.
В то же мгновение у нее отвалилась челюсть – буквально отвалилась, как на том видео, – и откуда-то из глубины рта, из-под того места, где раньше был язык, выстрелило жало. С треском и звоном оно пробило оконное стекло и стало проталкиваться сквозь проделанное отверстие. Длины в нем было метра два, на кончике оно сходилось в конус, и, когда жало выщелкнулось до конца, кончик остановился всего в нескольких сантиметрах от шеи Зака.
Ребенок окаменел. Его астматические легкие сжались, он даже вдоха сделать не мог.
На конце мясистого отростка было сложное двузубое разветвление, оно подрагивало и извивалось, словно выкапывая что-то в воздухе. Зак стоял, словно привинченный к полу. Жало расслабилось, и мама, небрежно мотнув головой, втянула его в рот. В следующий миг Келли Гудвезер пробила головой окно – осколки со звоном посыпались вниз – и стала протискиваться внутрь. Еще десяток сантиметров, и жало дотянется до Зака, тогда она преподнесет Владыке своего Самого Любимого.
А еще Зак не мог сдвинуться