Но больше всего мэтр Ха́йнкоа был доволен придуманной им системой дихотомии полов. Такая с виду простенькая идея обернулась в дальнейшем интереснейшим материалом для наблюдений, результаты которых подчас удивляли и обескураживали даже самого автора.
Что же касается дома как такового, то он был только в этой Реальности, самой на его вкус удачной, в которой ему не надоедало исполнять роль добрейшего дядюшки Ха́йнкоа, относясь с поистине отеческой заботой и теплотой ко всем здешним обитателям. Реальностей же было много, и в каждой мэтр Ха́йнкоа представал в различных ипостасях: от ангела до демона, от слепой амебы до сгустка чистой разумной энергии. Он не был ни добрым, ни злым, ибо добро и зло были придуманы и установлены им самим; иногда он спасал и оберегал целые расы, иногда собственноручно уничтожал непокорных, правда это случалось редко даже по его меркам – мэтр Ха́йнкоа предпочитал созерцать, получая от этого истинное удовольствие.
Однако только здесь, в самой любимой своей Реальности, мэтр был накоротке с людьми, помогая делом и добрым советом.
Дядюшка Ха́йнкоа пристально всматривался в неяркую звезду, почти затерявшуюся на фоне ее более крупных и ярких сестер. Пора было снова лично кое к кому наведаться. Он переступил с ноги на ногу, ступенька отчетливо скрипнула в тишине ночи. Мэтр плавно поднял руки и, легко оттолкнувшись пальцами босых ног, взмыл в воздух, стремительно набирая скорость. Через долю секунды небо пронзила яркая молния, мгновенно погасшая в глубинах космоса.
Глава 5
Ночью Вал открыл глаза. В квартире было темно и тихо. Какое-то время он лежал на спине, напряженно прислушиваясь. Рядом тихонько дышала Янка, размеренно тикал на тумбочке будильник, дети тоже дрыхли без задних ног. Но что-то его ведь разбудило! Вал повернулся на бок. А, вот оно что! Луна. Шторы разошлись, и полная, неестественно яркая, луна бесцеремонно заглядывала в комнату, бросая целый сноп белых мерцающих лучей на глянцевый паркет.
Вал было успокоился, устроился поуютней, поплотнее прикрыв глаза. Неожиданно ему померещилось, что в комнате есть кто-то еще, и это странное зудящее чувство заставило его встрепенуться. Он снова открыл глаза, и в этот миг лунный свет начал мутнеть и уплотняться, сплетаясь в размытые зыбкие контуры. Вал помотал головой, пытаясь прогнать наваждение, но это не помогло, наоборот, теперь он уже отчетливо различал призрачную, но вполне реальную хрупкую девичью фигуру, гибкие руки, чистый профиль. Силуэт становился все плотнее и материальнее, бледное лицо выглядело смутно знакомым. Девушка застыла у окна и смотрела куда-то мимо боявшегося