Остановившись перед институтом, я посмотрел в блокнот. За полчаса справлюсь. Может, я действительно старый дурак, но хочу вернуться домой. Мне просто-напросто нужна перезагрузка.
Студенты сидели уже на местах, когда я вошел в аудиторию, и читали явно скачанное из интернета. А ведь я им задал написать про любовь, могли бы немного импровизации добавить.
– Все готовы? – спросил я.
Конечно, ответа не последовало. Они вроде и все готовы, но никто в этом не признается.
– Ладно, вы сами так решили. Сдаем подписанные работы и ждем результатов к концу сессии.
– А так можно? – спросил парень в конце аудитории.
– Можно. У нас еще с вами лекции по психологии управления на этой неделе, так что готовьтесь мне сами рассказать о принципах управленческого общения, а я пока проверю ваши работы по общей психологии.
Со всех концов аудитории послышались тяжелые вздохи. Нет, я просто не могу. Да я и не хочу вести лекцию, принимать зачет. Все к черту!
– Андрей Григорьевич, вы сегодня классно выглядите, – сказала какая-то студентка, когда я уже спускался вниз.
– Спасибо, – машинально бросил я.
И только потом закралась мысль: неужели галстук настолько старит людей? Ну, или просто меняет?
Бросив на пассажирское сидение работы своих студентов, я направился в сторону дома. Заехал по дороге в ресторан за едой, но мысли мои все так же возвращались к Карине. И где она сейчас? А вообще, какая мне разница?
Только завернул во двор, как с неба хлынул ливень. Стеклоочистители едва успевали работать, пока я парковался, но заметить ее было несложно.
Неужели она так все время здесь и простояла?
Нет, от нее точно одни проблемы. Вот и что мне теперь с ней делать? Не выгонять же на улицу, хотя что-то я не то думаю, она ведь и так на улице. Козырька над подъездной дверью не было, так что ничто не спасало ее от того потопа, что обрушился с небес. Пока я ставил машину и добирался до подъезда, то и сам вымок до нитки, а уж Карина тем более.
– А вы быстро вернулись, – заметила она, обняв себя за плечи.
– Идем, – вздохнул я, открыв дверь.
Консьерж снова с любопытством на нас посмотрела, как и утром, и проводила взглядом до лифта. В кабине мы молчали, слушая только стук капель, падавших с нас на пол.
И за какой проступок вселенная сбросила мне на голову эту девчонку? Я бы мог ее оставить на улице, я, по сути, ей ничего не должен. А после ее утренней выходки и подавно. Но… Нет, это была не жалость, даже сейчас, когда она похожа на мокрого воробья, это что-то непонятное. Прекрасно! Психолог с алекситимией (прим. автора: неспособность выражать свои чувства словами).
Когда мы вошли в квартиру, я всучил Карине пакет из ресторана, сказав:
– Переоденься и разогрей.
– Дайте хоть полотенце. Волосы высушу.
– В ванной, – ответил, снимая пиджак.
После того как Карина взяла полотенце и отправилась с пакетом на кухню, я забросил вещи в стиральную машину и принял душ. Упершись руками в скользкую от воды плитку, стоял под