– Там же ничего не было. – Отец потрясенно глядел в воду. – Как ты понял, что его надо достать со дна?
Генри вяло пожал плечами. Он чувствовал себя выпотрошенным, совершенно пустым, как будто уже умер и только по какому-то недосмотру его тело еще дышит. Он был уверен, что отец попытается отнять ларец, но потом понял: ларец тяжелый, одной рукой не возьмешь, а Генри уже видел – отец слишком его боится, чтобы выпустить меч.
А потом отец шагнул вперед и прижал острие меча к его горлу.
– Поставь ларец на берег, – резко сказал он.
Генри с трудом, как старик, встал и побрел к берегу, вцепившись в ларец так, что побелели пальцы. Вода блестела, мелко серебрилась вокруг, гладила ноги, будто не хотела отпускать его, но Генри выбрался на берег и вместе с ларцом опустился на траву.
– А теперь открой крышку. Ты сейчас поймешь кое-что, – отрывисто проговорил отец. – Знаешь, что было самым интересным в твоем походе? Что он с самого начала был обречен на провал.
Генри представлял, что этот момент будет более торжественным, но все, о чем он сейчас мог думать, – как ему холодно, как близко острие меча от его лица и как, оказывается, приятно прикасаться к чему-то голыми руками и не превращать это в груду пепла. Время текло медленно, будто расплавилось. Генри крепче обхватил крышку и потянул ее вверх.
До этой минуты он даже не думал, что Сердце волшебства так похоже на обычное сердце – человека или животного. Зато он был уверен, что оно будет великолепным, сияющим и невероятным, и все вокруг сразу изменится.
Сердце, лежавшее на дне кораллового ларца, было тусклым, дряблым и сморщенным, оно еле билось, будто задыхаясь, – судорожные, короткие сокращения.
– Оно выглядит даже хуже, чем я надеялся, – довольным голосом сказал отец. – Ты не знаешь одной важной подробности, Генри. Когда Сивард спрятал Сердце, оно перестало давать людям дары, но ты уже понял – в нашем королевстве все взаимосвязано. Самому Сердцу силу давали волшебство и те вещи, в которые люди вкладывали частицы своего дара, и это не изменилось, когда его спрятали. С каждым уничтоженным старинным предметом, с каждым убитым существом или волшебником оно становилось чуть слабее. Я триста лет уничтожал предметы, не только чтобы создать армию. Я хотел, чтобы оно погасло. Хотел точно знать, что дары никогда не вернутся. Как же я ненавидел свой дар. – Отец постучал по виску пальцами свободной руки. – Он меня с ума сводил.
– Какой? – одними губами спросил Генри. Он по-прежнему стоял на коленях, и от этого отец казался еще выше ростом, чем всегда, он нависал над Генри, заслоняя собой свет.
Отец рассмеялся коротким, хриплым смехом. Острие прижималось к коже Генри легко, почти ласково.
– Я видел будущее. Неплохой дар для короля, вот только последние несколько лет своего правления я все время видел одно и то же: меня свергали с престола и убивали. И я решил: сделаю так, чтобы это будущее