Она должна открыть.
В свете масляной лампы под потолком Анна увидела молодую женщину, опрятно одетую, в красивом платке. Она не из тех, кто обычно приходит в этот дом. Отнюдь. Может быть, она потерялась? Может, ищет своего мужа? Это не супруга ли господина Андерсена, если таковая вообще существует?
– Чем я могу помочь? – спросила Анна.
– Разрешите, фрёкен Хансен? – тихо спросила женщина и указала в комнату Анны.
Женщина красива, как будто только приехала из Парижа. И Анна предпочла бы избежать разговора здесь, где их может кто-нибудь услышать. Есть пара проституток, особенно София, или Сосифия, как ее называют солдаты, у которых так мало посетителей, что иногда они просто лежали и подслушивали, что происходит в коридоре. Анна открыла дверь и отошла на шаг в сторону.
Женщина быстро проскользнула внутрь. Осмотрелась в комнатушке, подошла к окну, опустила штору, хотя она уже была задернута. Анна ожидала чего-то подобного. Это была обычная нервозность гостя, страх, что его увидят в доме терпимости.
– Вам нужна компания? К сожалению, у меня есть только четверть часа, – сказала Анна и встала у двери. Пару раз в год у нее бывали посетительницы-женщины. Против этого она ничего не имела. Они пахли лучше, чем мужчины. И не так лезли в душу. Но они очень стыдливые, хотя желали только, чтобы их осторожно потрогали и погладили, а иногда немного пощекотали. У мужчин же обычно совершенно нет никакого стыда. Они громко говорят, они жестоки и грубы, как будто ты скотина перед забоем.
Женщина стояла в тени масляной лампы. Она прошептала:
– Покажите грудь.
Анна не дура.
– Восемь скиллингов, – ответила она.
– Я дам вам пять ригсдалеров, – проговорила женщина. Снова шепотом.
Пять ригсдалеров. Это было целое состояние. Они станут как никогда близки к тому, чтобы купить гостиницу.
– Я не хочу остаться в изорванной одежде, – вымолвила Анна, вспоминая, как в последний раз богатый клиент вздумал, что ему можно делать все, что заблагорассудится.
– Об этом можете не беспокоиться.
Анна ослабила корсет и спустила бретели на платье на плечи, так что стало видно грудь. Женщина смотрела на Анну. Мерила ее глазами, ее талию и особенно грудь, как мясник измеряет коровье вымя на скотном рынке у площади Святого Николая.
– Пойдемте в мою повозку, она здесь, на углу.
– Извините, фрау, я не могу пойти. Это…
Женщина прервала ее, приложив палец к губам Анны:
– Вы получите деньги вперед.
– Меня ждут.
Анна обычно не говорила это. Но женщина наверняка ее поймет, поймет ее положение.
– Я заплачу больше, если вы пойдете со мной, – пообещала женщина и показала Анне настоящую банкноту. Ей никогда еще не платили банкнотой, разве что тот француз. –